Форум » Библиотека » Цветок Шиповника » Ответить
Цветок Шиповника
Алассиэн: ЦВЕТОК ШИПОВНИКА часть первая [more]Разве я человек? По-моему, уже нет. Причём давно. Тогда кто я? Что не человек, это точно. Рога, уши коровьи, морда, как у них, копытных. Правда, копыт у меня нет, есть лапы. Так что я точно не бык – у меня ещё и клыки есть. И хвост. Пушистый такой. Как бы я без хвоста на четырёх бегал? Лапы – как у кошки лапы. Почти. Потому что у меня ещё на передних лапах пальцы. Нормальные такие пальцы, почти как человеческие, только с когтями. И когти не убираются. Ненавижу на свою морду смотреть! Образина! Все зеркала, какие нашёл, давным-давно побил. А что? Двинул один раз лапой – и готово! А, чего они говорят – «Вышли бы Вы, мессир, к людям, а не сидели бы тут, как…» Ага, как же! Если меня не подстрелят сразу, так буду у какого-нибудь охотничка в клетке сидеть. Или на цепи. Зверюшка домашняя, говорящая, и фокусы показывать умеет. Вот лежу я, значит, в углу двора возле конуры, хозяин мне миску помоев выносит, за ушком чешет, «дай лапу» говорит. Умница, пушистик! Тьфу! Вот так тут и живу один. Вообще-то не совсем – в моём замке почти все вещи живые. Разговаривают, бегают, советы дают. Ага, им-то что! Они –то хоть симпатичные, не то, что я – не пойми что за страшилище. У Люмьера вон даже с метёлкой любовь. Думают, я не замечаю. А я как на них взгляну, так тошно. Сколько же мне лет? Здесь время неправильное какое-то; да я, вообще-то, давно и считать перестал. Только вот если у розы уже нижние лепесточки привяли – значит, двадцать мне точно есть. И вот иду я как-то по анфиладе. Наступаю на ковёр, чтоб когтями не стучать. Выглядываю на лестницу – и, надо же – у нижних ступенек мужичок какой-то стоит, по сторонам оглядывается. Спрашивает «Тут кто-нибудь есть?» Зачем он явился? На меня, что ли, посмотреть? … Что я, комнатная собачка? От возмущения я уже рычу. Встал на верхней площадке лестницы и затаился. Наблюдаю. Слуги мои дорогие от радости разве что не подпрыгивают. «Пройдёмте, мессир, отдохните, выпейте чаю!» И идёт ведь! Ну, хватит! Я его к себе в гости не звал! В два прыжка пролетаю лестницу, сворачиваю налево, распахиваю дверь. Они его в моё кресло усадили! В моё любимое! И угощают! Ну, вот я сейчас вам всем покажу! Зверею. Ясно чувствую, как шерсть на загривке встаёт дыбом. Рычу. Да, вот нравится мне рычать! - Здесь чужой! Люмьер несёт чепуху, что-то объясняет, но слушать его я не собираюсь. Ага, мужичок увидел меня, перепугался. Да, я страшный! Сейчас снова зарычу – ещё страшнее буду. Рога у меня, клыки из пасти торчат, красный плащ по полу тащится. На картинках черти как раз такие. Подхожу на четырёх, принюхиваюсь, разглядываю «гостя». Никудышный он какой-то – маленький, лысенький. И бормочет: - Я …Я не хотел… А сам на мою морду пялится, глаз не сводит. Ну, чего уставился? Когсворт что-то мямлит, но я его не слушаю. Перепрыгиваю через кресло и вновь рычу. Мужичок пятится, я иду за ним. - Что ты здесь делаешь? - Я заблудился в лесу… И… и вот… -Ты нежеланный гость! А он всё смотрит и смотрит! Нет, это невыносимо! - На что ты уставился? Ты пришёл посмотреть на чудовище? - Я искал ночлег… А сам всё на меня смотрит. Свирепею ещё больше, хватаю мужика за шиворот, ору: - Здесь ты найдёшь ночлег! – и волоку его в башню. Завтра придумаю, что с ним делать. Ходят тут всякие… Шляюсь по парку. Всё заросло, отменные дебри получились, пруд давно никто не чистит. Западная стена обрушилась – не вся, конечно – просто есть там такой хороший проход… Иду в него, как в ворота. В другом месте пришлось бы сигать через забор. Сразу за парком начинается лес. Если идти прямо весь день, можно выйти в горы. Правда, на гребне хребта я был всего раз или два. Возвращаюсь вечером. Заметно похолодало, начал срываться снежок. Вот, опять моя как-бы-зима пришла. Потом будет как-бы-осень, потом – снова зима. К западу от Замка лета нет вообще. У парадного входа вижу осёдланного коня. Мужик безлошадный был – я проверял. Это ещё что за гости? Так и есть: дверь в башню открыта. Взлетаю по винтовой лестнице, на повороте въезжаю плечом в стенку. Не вписался. У двери, за которой мой мужик сидит, кто-то на коленях и с факелом. Переговариваются. Я отшвыриваю этого кого-то одной левой. Факел катится в сторону и гаснет. - Кто здесь? Ой. Оказывается, это девушка. - Кто здесь? – повторяет она. – Кто Вы? Я стою в тени, она меня не видит. И пусть не видит. Она такая… Такая… А я кто? - Хозяин этого замка, - рычу в ответ. Надо же – оказывается, не рычать не получается. - Это мой отец, - говорит она. – Он болен, ему нельзя здесь быть, это опасно! Отпустите его! Стану я его отпускать, как же! Может, я первый раз за столько лет живого человека увидел. - Он не должен был вторгаться сюда! Она всё ещё стоит на коленях, смотрит куда-то вверх – наверное, пытается разглядеть меня. Мужик выглядывает в дырку под дверью, лопочет: - Уходи, Белль, оставь меня! Белль – это что, её имя? -Что я могу сделать? Надо же! Ничего ты не можешь сделать. Давно всё плохо и становится только хуже. «Уходи», - думаю я – «уходи же! Почему ты меня не боишься?» - Но должен же быть какой-то выход… - о чём она думает? Хожу взад-вперёд, стучу по каменному полу когтями, стараюсь держаться в тени. -Стой! Удивляюсь, замираю, поворачиваю голову. Девушка делает шаг вперёд, к свету. Она такая… - Оставь лучше меня… Что? От удивления едва не роняю челюсть. -Тебя? Ты сядешь вместо него? Она что, совсем не понимает, что делает? Мужик кричит: -Белль, нет! Я не позволяю тебе! Ты не знаешь, что делаешь! Вправду за неё волнуется, что ли? - А если я соглашусь, - спрашивает она, - ты его выпустишь? Всё. Это оно. Другого шанса у меня не будет. Отвечаю: -Да. Но ты останешься здесь навсегда! А, вот теперь она меня наконец боится! Говорит нерешительно: - Выйди на свет! Вот этого я не ожидал. Ох, что делать-то? Осторожненько эдак делаю шаг к световому потоку из окна-бойницы. Показываться мне очень не хочется. Потому что… Всё, увидела меня, вскрикнула, лицо руками закрыла. Я сам, когда себя такого в зеркале первый раз увидел, тоже орал. Но это так, частности. А вдруг она сейчас передумает? Говорит: _Я обещаю… И всё же я в это почти не верю. Но если успеть… - Ладно, - тут же соглашаюсь я. Моё слово должно быть первым. Отмыкаю дверь, быстренько хватаю мужика за шиворот и волоку вниз, на выход. Кажется, грубо: он спиной ступеньки считает. Ну и вопит, упирается, конечно. Я бы, может, и получше его нёс, но его надо отправить отсюда быстро, а я на двух плоховато держусь, упасть могу. Поэтому подгребаю передней правой, мужика несу левой. Плечом открываю дверь во двор, шагаю к Тартарини, забрасываю мужика в карету. Командую: - Отвезите его домой! В землю он тут врос, что ли? Точно – копыта уже какими-то корнями заплело. Но ничего, поднимается, топает к мосту и дальше. Тартарини сейчас карета с копытами. На паука немного похож; в общем, зрелище жутковатое. Ничего, бодро так пошёл, справится. Он – не я, так что выберется без помех. А где это «домой» - ну, до ближайшего городка, наверное. Может, сам у пассажира спросит. Иду обратно, наверх поднимаюсь уже медленнее. Слышу, как меня окликает Люмьер. Вот он, в нише стоит. _Чего тебе? - Мессир, я подумал, если девушка проведёт в замке какое-то время, то не могли бы вы предложить ей комнату? Хмыкаю что-то неопределённое и иду дальше. Надо же – сам я об этом как-то не подумал. Девушка стоит в том самом закутке, за дверью, в окно смотрит. Гляжу поверх её головы туда же и вижу, что Тартарини как раз переходит мост. Всхлипывает, оборачивается ко мне, слёзы с лица стирает: - Ты даже не дал мне с ним проститься… А я его больше не увижу. Не увижу никогда… Что, пушистик, доволен? Чувствую себя идиотом. Правда, нехорошо как-то получилось. Рявкаю: - Идём. В твою комнату. Вот, теперь говорить учиться надо. Слова-то я помню, а вот разговариваю позорно. Ладно, как есть, так есть. Она удивляется: - В мою комнату? Но я думала… -Ты хочешь остаться в башне? -Нет. - Тогда пойдём. Я иду впереди, на двух, несу Люмьера в правой передней. Он старается, светит изо всех сил, все три свечи зажёг. На двух я как следует уже давно не ходил, разучился. Вот теперь думаю, как бы не упасть, а то передняя (или верхняя) часть туши перевешивает. Украдкой оглядываюсь, смотрю, кого же это я в Замке поселил. Какая же она маленькая! Люмьер молчать долго не может. Тихонько начинает давать советы: - Скажите ей что-нибудь! Правда, что это я молчу? - Надеюсь, тебе здесь нравится, - оборачиваюсь я к ней. Она кивает, но, похоже, не очень-то искренне. Нашёл тоже, где спрашивать, пушистик! Здесь с потолка полтора десятка химерских каменных морд торчат. Эти ещё пострашнее моей будут. Оглядываюсь, смотрю на неё. Маленькая такая, тоненькая, в платье синем. И глаза – упрямые, карие. И хвостик с синим бантиком из длинных тёмных волос. Красивая… -Здесь теперь твой дом, так что ходи где хочешь. Но не в Западном Крыле! - А что в Западном Крыле? - Запрещено! – коротко говорю я и для убедительности рычу. Она вздрагивает. Идём дальше. В Западном Крыле я всё ободрал и разгромил, но её это не касается. Замок большой, ей места хватит. И вообще – чего? Чего, чего – живу я там, вот чего! Комната у лестницы, между Западным и Восточным, ещё на зимней стороне. Сколь я помню, когда кузина СелестИ гостила, она именно здесь жила. Значит, для Белль подойдёт. - Это твоя комната, - пропускаю её вперёд, сам стою у двери. – Если тебе что-нибудь нужно, мои слуги о тебе позаботятся. Люмьер шепчет мне в ухо: - Обед! Пригласите её на обед! Вообще-то это будет ужин уже, но это я потом думаю, а прежде вытягиваюсь весь и выговариваю как можно торжественней: Ты… Пообедаешь со мной! И это не просьба! Захлопываю дверь и ухожу, довольный собой. Кажется, всё получилось! [/more]
Ветер: Интересно. Хотя мне читать мешает мой субъективный сложившийся образ Биста. Спасибо за новый фанфик!
Алассиэн: Ветер пишет: читать мешает мой субъективный сложившийся образ Биста. Поскольку ты фанат всеядный, не думаю, что тебя будут сильно напрягать фанфики с совсем другой концепцией, не похожей на твою. Хотя кое-какие элементы твоих текстов я всё-таки подобрала... Но об этом - потом, поскольку то, что выложено (то, что на данный момент набрано) - это начало. Фанф должен быть больше ;)
Ветер: Алассиэн пишет: Поскольку ты фанат всеядный Это верно Да, "у каждого свой Пушкин", и Бист тоже. Мне твой Бист интересен в первую очередь самоиронией и самоанализом, которых нет у моего. Алассиэн пишет: Хотя кое-какие элементы твоих текстов я всё-таки подобрала... Интригуешь
Алассиэн: Время ужина. В малом банкетном зале горит камин, Люмьеровы приятели-свечи сияют, на столе полно всякой еды. Интересно, откуда её столько? Я вспоминаю, когда последний раз ел, и выходит, что вчера. Зайчика задавил. Сколько лет уже так, а до сих пор ненавижу вкус сырого мяса. Но всё равно жру. Жду. Люмьер ещё советовал нарядиться и причесаться; но это ерунда, по-моему. Штаны у меня есть – что я, не мужчина, что ли – без штанов ходить? Плащ есть (на нём, кстати, спать удобно – мягкая такая тряпочка). А так я во всей красе виден – шерсть дыбом, спина колесом! Так что я Люмьера не слушал. И вот я Когсворта отправил Белль позвать, а сам возле камина взад-вперёд хожу, дожидаюсь. На каминной полке Люмьер и миссис Поттс стоят, меня разговорами развлекают. - Вы не думали, что она, может быть, снимет с Вас заклятье? – спрашивает Люмьер. - Конечно, думал. Я же не дурак! Вот, сказал-таки. Заколдовали меня. Весь замок заколдовали. Давно. Я же не всю жизнь такой зверюгой был, я человеком родился. Гилберт, правда, говорит – как он там говорит? – А, да – что это ненаучно и технически невозможно. Говорит-то говорит, но ведь и сам он уже который год как глобус на деревянных ножках. Как там эта ведьма тогда сказала? Если сумеешь до 21 года полюбить девушку, и она полюбит тебя, быть тебе человеком. А не сумеешь – на всю жизнь такой останешься. А для счёта времени вот тебе роза. Если с неё все лепестки опадут, тебе уже ничто не поможет. Ага, полюбить, как же! Разве такое страшилище можно любить? Я вот не верю. Только, если не верю, зачем я это всё делаю? - Сегодня Вы полюбите её, она полюбит Вас, - вдохновенно болтает подсвечник, - и – ппух! – к полуночи мы станем людьми! -Не всё так просто, Люмьер, - качает головой миссис Поттс. – Для этого нужно время! Именно «качает головой». Хотя я и сам не очень понимаю, где у чайника голова. Но жест знакомый. - Но ведь роза уже начала увядать! – восклицает Люмьер. Тут я понимаю, что зря всё затеял и ничего хорошего не выйдет. - Она такая красивая, а я… Видите меня? Да уж, что тут видеть – хорошего немного. Тогда миссис Поттс говорит: - А Вы помогите ей увидеть в Вас нечто иное! - Я не знаю, как! Подстилаю плащик, ложусь на пол, уныло рассматриваю каминную решётку. И тут мои собеседники спрыгивают вниз. Что они под лапы-то лезут? Я же и наступить могу нечаянно. Спешно убираю лапы на стол, стою на двоих. Миссис Поттс говорит назидательно: - Вам следует выглядеть более представительно! Люмьер продолжает: - Улыбнитесь ей… Покажите улыбку! Не умею я улыбаться. Может, раньше умел – сейчас не помню. Как там это делается? Растягиваю пасть, показываю клыки, вообще все зубы, какие есть. Видно, что-то я не так сделал, потому что мне тут же говорят: - Не стоит пугать бедную девушку… И сразу же забрасывают советами: - Не забывайте о манерах! Поразите её своим остроумием! Осыпьте комплиментами! Будьте искренни! И, главное, сдерживайте свой характер! У меня от всего этого голова кругом идёт. Характер, характер! Нету у меня другого характера – какой есть, при таком и живу! Тут дверь – скрррыыпп! – и приоткрывается! - Это она! – хором восклицают мои слуги. Я замираю, как был – лапы на столе, уши в стороны; пытаюсь изобразить радостно-торжественный вид и попробовать улыбнуться. Топ-топ-топ! Трикки-тикки-так! Это Когсворт. Чего-то он… Что-то не так. - Ну? Где она? – спрашиваю я. Мой дворецкий несёт всякую чепуху, потом наконец говорит честно: - Она не придёт. - Что-о!? – ору, реву, рычу я. Вновь осознаю себя на лестнице, в прыжке между пролётами. Приземляюсь около её двери, стучу кулаком. Стены дрожат, дверь заперта. Ррр! - Я приказал тебе спуститься! - Я не голодна! Зверею. Как же добиться, чтобы она всё-таки вышла? - Ты выйдешь, или… или… или я сломаю дверррь! Тут меня окружает компания вещей. Догнали. - Ну нельзя же так… Ласково! Вежливо! Не забывайте о манерах! Какие там манеры – у меня опять шерсть дыбом стоит. Всё-таки соображаю, что да, я дурь делаю, но успокоиться не могу. Я перед ней всё… А она… она такая упрямая! Говорю сквозь зубы: - Ты доставишь мне огромное удовольствие… Мету плащом пол, изображаю поклон. Всё равно она меня не видит. Оглядываюсь на компанию, указываю на дверь: ну, видели? Мне шепчут: - А «пожалуйста»? Вздыхаю: я с этим «пожалуйста» не согласен, это перебор, но зачем-то всё-таки его говорю. Не помогло. - Спасибо. Нет. Вот тут все мои тщательно взращенные сейчас манеры сносит к куцым кошкам, и я реву уже от всего сердца. Рычу. Возмущение так и кипит. Обращаюсь к той, что за дверью, и произношу самое страшное, что приходит в голову: - Так умри же с голоду! И потом – вещам: - Или она будет есть со мной, или вообще не будет есть! И галопом срываюсь прочь. Хорошо я дверью хлопнул. Кажется, там с потолка что-то шлёпнулось. Влетаю в свою берлогу, лапой расшвыриваю и без того не совсем целые стулья. Здесь вещи неживые, их можно крушить как вздумается. Время от времени я так и делаю. Обида кипит. Ворчу себе под нос: - Я что, должен валяться у неё в ногах? Отдышался, встал около столика, смотрю на свою розу. Она у меня под колпаком стеклянным, чтобы не повредить ненароком. Странная такая – в воздухе висит, без корешка и сама вся светится. Пока она цела, мне есть на что надеяться. А я ещё иногда надеюсь. Смотрю, смотрю на розу, на то, как с неё сейчас лепесточек падает – сам собой, верно, время ему вышло. И понимаю, какой же я дурак. Кричал, рычал, напугал, наверное… Что она обо мне думает? Рядом с розой – зеркало. Особое оно, в нём что хочешь можно увидеть. Вот и сейчас я прошу: - Покажи ЕЁ! Оно понимает, кого. Мою морду в отражении закрывает зелёное свечение, а потом я вижу Белль. Она сидит на краешке кровати – руки в замок, лицо сердитое. Розамунда - шкафесса Розамунда говорит ей: - Наш хозяин не такой уж дурной. Просто ты его плохо знаешь! А Белль отвечает: - Я не хочу его узнавать! Я не хочу иметь с ним дело! Кладу зеркало на прежнее место, стеклом вниз. Дальше мне незачем смотреть. Для неё я всего лишь чудовище. Безнадёжно. Снова брожу по парку. Вообще ничего не хочется, просто жить – и то противно. Смотрю на след своих лап, что в снегу отпечатался – так он почти как у волка. Звериный совсем. Хотя нет, лапы у меня больше волчьих, в снег я проваливаюсь сильней, и отпечатки передних сильно отличаются от задних. И кому какое дело, что эти лапы на самом деле руки? В берлогу возвращаюсь уже ночью. Небо белое, луны не видно, снег отсвечивает. Вот глаза у меня всё-таки не как у зверя – я в темноте не вижу. Впрочем, сейчас почти светло. Поднимаюсь, как всегда, по крышам. Зачем обходить? Там прыгнул, тут подтянулся – и вот я уже на своём балконе. Крыши замка я знаю наизусть. Уже у самой стеклянной двери замечаю в берлоге какое-то движение. Пригляделся – о ужас! – роза без колпака, и к ней кто-то руки тянет! Третий человек за сутки – это уж слишком! А тем более – здесь! Одним прыжком перелетаю от балкона к столику, отгораживаю розу своей тушей, спешно накрываю колпаком, оборачиваюсь, рычу. Я злой, я ужасно злой… … И вижу Белль. Что она здесь делает? - Что ты здесь делаешь? Вот испугал так испугал. Она отступает, говорит что-то вроде «я не знала», «я не хотела»… - Ты зачем пришла? Я же говорил, чтобы ты сюда не ходила! Знаешь, что ты могла сделать? Откуда ей знать. Впрочем, это я потом думаю, а сейчас рычу, рычу страшно, рычу за всё: за свои звериные десять лет, за то, что меня от двери прогнала, что розу могла погубить, сама того не зная…и меня вместе с ней. Со всей силы бью лапой в шкаф; дерево трещит под кулаком, дверца отлетает в сторону. Кричу ей в лицо: - Уходи!!! И она, белая от ужаса, чуть не ощупью отыскивает дверь и убегает прочь. Прочь от меня. А я соображаю – не сразу, но соображаю – что я, придурок, сам прогнал её, и теперь она точно уйдёт, уйдёт навсегда. А я без неё или сдохну вслед за своей розой, или стану совсем зверем, без ума и без памяти. И я не знаю, что же страшней.
Ветер: Здорово! Спасибо за новые детали. Кстати, по офиц. версии, задние лапы Биста - лисьи. Хотя, насколько я знаю лис, Бистовы лапы все же ближе к волчьим.
Алассиэн: Не хочу спать. Вообще ничего не хочу. Пусто, противно, холодно. Я здесь камин давным-давно не разжигал; и другим не позволял тоже. Чтоб ещё кто-то мне повыть мешал о жизни моей горькой… А вот сейчас пойду повою. И плевать, что луны не видно. С балкона все окрестности разглядеть запросто. Как там это называется – «миля»? Много миль? Впрочем, забыл. Не помню. Только я на балкон вылез, повыть собрался, вижу: волчья стая гонит кого-то через лес. Вроде бы недалеко они, и вроде бы всадника… Соображал я, что к чему, уже потом, когда сам летел через лес. На четырёх я очень быстро бегаю. Успею. Должен успеть. Вымётываюсь на полянку за речкой и вижу: у коня поводья на куст намотались, не убежать; волки ему на спину прыгают, пробуют шею перекусить. Конь их сбрасывает, бьёт копытами и пока цел. А всадника – всадницу его - волчары уже в снег свалили и у самого лица… Хватаю ближайшего серого поперёк туловища, хватаю второго, рычу. Отшвыриваю прочь. Наклоняюсь, проверяю: жива? Цела? И иду в бой. Волки переключаются на меня, лезут всей толпой, тянутся к горлу. Так я им и позволил! В здешнем лесу две стаи: одна нормальная, другая – не очень. Мне попалась вторая. Сколько-то времени мы клубком катаемся по снегу, потому что меня всё-таки сбили с лап и пробуют рвать. Только вот и волчарам нехорошо. Когти и зубы у меня и самого страшные. Вожака я изловил и стукнул о ближайший ясень. Видимо, сломал хребет. Остальные разбежались. Поднимаюсь во весь рост, на две, ловлю пастью воздух. Перед глазами прыгают зелёные точки. Нахожу взглядом Белль и её лошадь: стоят рядышком, на меня смотрят. Хочу что-то сказать – и тут накатывает волна дурноты и боли, зверской боли. Сугроб почему-то прыгает к самой морде, и дальше я не помню ничего.
Ветер: Не знаю, не верится что после скандала с Белль он остался бы в таком спокойном настроении. Да и слуги бы донесли ему весть о побеге Белль первым делом. И... мне всё больше хочется взять и написать свой вариант (верятно, сцены из мульта там будут упомянуты вскользь, основное внимание - что было с Бистом между ними) . Спасибо за вдохновение! Очень жду продолжения.
Алассиэн: Ветер пишет: не верится что после скандала с Белль он остался бы в таком спокойном настроении. Далеко не в спокойном. Злость сорвал - дальше уже самому плохо. Тоска, отчаяние, себя жалко так, что выть хочется. Ветер пишет: слуги бы донесли ему весть о побеге Белль первым делом Не успели. Пока добегут маленькими лапками - там уже никого. Всё происходит быстро, очень быстро. Ветер пишет: мне всё больше хочется взять и написать свой вариант Мне уже интересно
Ветер: Алассиэн пишет: Не успели. Пока добегут маленькими лапками - там уже никого. Так как она пробежала через весь замок, её должны блыи видеть все слуги по дороге. С другой стороны, когда она в первый раз покинула комнату (у её дверей ещё Люмьер должен был дежурить), Белль сама добралась до кухни и никто её не заметил. Хотя, это вопрос открытый :) не верится что после скандала с Белль он остался бы в таком спокойном настроении. Я имел ввиду, что он наверняка задумался бы о том, что теперь станет делать напуганная девушка (меня коробит, что в Бродвейской версии он именно в этот момент начинает петь и жаловаться на жизнь). Тем более Зеркало было под лапой.
Алассиэн: Ветер пишет: она пробежала через весь замок, её должны блыи видеть все слуги по дороге. Зависит от концентрации слуг на трассе пробега :) Ночь всё-таки уже - раз. Западное Крыло под запретом наверняка не только для Белль - два. Судя по тому, что мы наблюдаем в начале мульта, народ к тому времени своего чудовища уже несколько боится. наверняка задумался бы о том, что теперь станет делать напуганная девушка (меня коробит, что в Бродвейской версии он именно в этот момент начинает петь и жаловаться на жизнь). Тем более Зеркало было под лапой. Петь и жаловаться - действительно, перебор. Настроение гадостное есть, способов решения проблемы на ум не приходит. Интересоваться? А чем там интересоваться - прогнал и прогнал. Извиняться он ещё не умеет. О себе мнения стабильно неважного. Что ещё? Я полагаю, "тёмной стороны" у него нет. Есть темперамент по типу "холерик-меланхолик" и внафиг нарушенная социализация ( за что отдельное спасибо Даме-в-Зелёном).
Алассиэн: Оно большое. Рукописное (и, как всегда, не набранное). То, что я записывала сегодня - это явно к той же линейке, но по событиям очень сильно после.
Ветер: Алассиэн пишет: То, что я записывала сегодня - это явно к той же линейке, но по событиям очень сильно после. Ну, ведь по твоей хронологии Белль пробыла в замке довольно долго.
Алассиэн: Ветер Э, нет, Ветер, это даже не в ту весну и не в ту же зиму... Это уже вообще совершенно по-человечески.
Алассиэн: Итак, полагаю, надо продолжить повествование. Почему-то вниз головой я, и снег перед мордой качается. Потом вижу лошадиные копыта. - Очнулся? Надо же - это Белль. А я поперёк седла болтаюсь, задние лапы по земле тащатся. -Пусти. Сам дойду. Кое-как сползаю с коня, оглядываюсь. Мы уже во дворе замка. А у меня на плечах поверх моего чужой плащик надет. Смотрю на Белль - она в одном платье. Выходит, этот плащ - её. На четырёх идти не могу - больно. Правая передняя лапа порвана, вся в грязи и крови (где я грязь нашёл? Или не я, а волки?), спина тоже болит. Вяло порыкивая, на двух бреду в замок, левой передней держусь за стенку. Добираюсь до своего любимого кресла, кое-как отцепляю чужой плащ, бросаю на пол. Забираюсь в кресло с ногами (в смысле, задние лапы поджимаю) и сижу. В камине горит огонь, но мне почему-то холодно. Чего-то меня даже трясёт. Вот буду сидеть здесь, пока совсем не сдохну. Вскоре рядом появляется Белль. Когда она забрала свой плащ, я не заметил. Волосы у неё мокрые, уже без бантика, рукава закатаны по локоть. Сначала она ставит на столик рядом с креслом миску с какой-то кисло пахнущей жидкостью, потом на пол - тазик с водой; что-то над ним делает и тянет руки ко мне. Пораненную правую лапу пронзает волна жутчайшей боли. Я ору, вырываюсь - больно же! Так ей и говорю. А она ещё и спорит! Говорит: -Сиди спокойно! -Ну так больно же! – возмущаюсь я, и, придерживая правую лапу левой, стараюсь как-нибудь отвертеться. У Белль в руках мокрая тряпка, она мне прокусы-продиры собирается промывать. Но терпеть это издевательство у меня попросту не хватит сил. - Сиди спокойно - и не будет так больно! Да она мной командует! Я ворчу: -Если бы ты не убежала, ничего бы не было! А она – нет, чтоб признать, что неправа! - возражает: -Если бы ты не пугал меня, я бы не убежала! Краем глаза замечаю наблюдателей – Люмьера, миссис Поттс и Феллис. Прячутся за тумбочку. Куцые кошки! Ну да, я её пугал. Зачем, сам не знаю. Ну и что же теперь – сдаться? Нет уж! - Но ты… Не должна была этого делать! Ага, вот тебе! А она мне тем же тоном отвечает: - А ты должен сдерживать свой характер! Ну вот, снова. Ладно, я неправ. Наверное, меня, после всего этого, надо было там в лесу бросить. Подставляю лапу – отдаю на расправу, можно сказать. Сам отворачиваюсь, чтоб безобразия не видеть. Когда совсем нестерпимо, сквозь зубы то ли вою, то ли рычу. И вдруг слышу: - Спасибо… Это Белль говорит? Да быть того не может! Оборачиваюсь. Удивлён весьма. А она тем временем продолжает: - Ты спас мне жизнь. Спасибо? Мне? Да я же просто… Я же ничего такого не сделал! Подумаешь! И я отвечаю: - Не за что… А сам думаю: кто кого спас-то? Может, всё же она – меня? Наблюдатели дружно выглядывают из своего укрытия. Слушают внимательно. А я забыл даже, что бояться надо. Это так… удивительно! Когда вспомнил, что вообще-то больно, Белль мою лапу уже бинтовала. Я было снова взвыл, и тут она спросила, как меня зовут. - У тебя имя есть? Имён у меня было целых три, но кроме как «мессир» или «хозяин», меня никто не звал уже давно. Я задумался было, зачем ей, но имена всё-таки назвал. - Есть. Этьен-Анри-Эглантен. И отчего-то сообщил ещё и фамилию: - Лионелли. -Вот что, Эглантен, - сказала Белль, закончив с бинтованием лапы. – Завтра повязку нужно будет менять, (Я представил, как, и зажмурился) А сейчас давай-ка спину. Я знаю – там тебя тоже рвали. Я сполз на ковёр, отцепил свой плащ и вновь зажмурился.
Алассиэн: Просыпаюсь уже днём - солнце стоит высоко. Вот что интересно: по небу оно ходит вроде как всегда, а как-бы-лето к востоку от замка никогда не сменяется осенью, только сразу весной. Но это я так, задумался. Мне вчерашнее приснилось или нет? Уау! Стоять на четырёх не могу, лапа в бинтах - значит, всё правда. Критически оглядываю себя. Шкура пыльная, грива какими-то клочками сбилась, и вообще... Нет, так нельзя. Шкуру буду в порядок приводить, когда вчерашнее безобразие заживёт. Но вот как бы это так гриву расчесать? Рычу, роюсь в своём хламе. Роюсь долго. Гребень я всё-таки нашёл, и я даже помню, как им пользоваться. Нет, в зеркало я смотреть не буду (одно-то зеркало в замке точно есть), но, кажется, получилось хорошо. Потом поднимаю когда-то мною же сваленный шкаф, отдираю заклинившую дверцу. Ничего интересного, даже пытаться не стоит. Я теперь в свои старые рубашки точно не влезу. Что же делать? Есть ещё сундук, но ключ от него я потерял. Иду в гардеробную. Это несколько очень больших комнат, и там есть всё. А у гардеробной есть свой хранитель. Правильно – шкаф. Шкафесса Тициана. Мне повезло. Прадед был почти такого же роста и так же широк в плечах. Туша у меня, конечно, не вполне человеческая, вещам этим лет много, но сохранились-то они прекрасно! Вот только дырку для хвоста добавить, и вовсе замечательно будет. А потом портные Мануэль и Джанино ещё что-нибудь сошьют, уже специально для меня. От камзола я решительно отказался – жмёт. В рубашке и то как-то непривычно. Рубашка, плащ, штаны, обуви для лап не бывает, да и не надо. Пошёл на кухню, вылакал тазик тёплой каши и понял, что жить на свете хорошо.
Алассиэн: Сегодня на зимней стороне погода ясная, ни облачка, и мороз слабенький совсем. Мне так и вовсе не холодно. А человеку как? Я стою на террасе, смотрю, как по главной аллее гуляет Белль. Меня она, скорее всего, не видит. Ну и ладно. Рядом важно вышагивает конь, кругами носится Бублик – лает радостно, то и дело ныряет в насыпавшийся за ночь сугроб. Весело ему… Правая лапа нудно болит. Ничего, пройдёт. В первый раз, что ли? Только прежде меня никто не пробовал лечить. Уж в последние годы – точно. Я удивлён…Озадачен? Наверное. Определённо, я никогда прежде не испытывал таких чувств. Думаю вслух: - Что бы для неё сделать? Рядом, на перилах, расположились вездесущие Когсворт и Люмьер. А пусть вместе со мной подумают! Оборачиваюсь к ним, спрашиваю: - Ну что? Вперёд выступает дворецкий. Произносит скучающим тоном: - Есть стандартные вещи: цветы, шоколад, клятвы, которые не исполняют… Я полагаю, клятвы, которые не исполняют, и давать незачем. Но, может, так надо? Кстати, а что такое «стандартные вещи»? Тут Когсворта оттесняет Люмьер: -Нет, нет, это не годится! Нужно что-то особенное! (с этим я согласен всеми лапами), - что-то такое, чтобы зажечь в ней интерес. А ну-ка постойте! На перевязку сдаюсь безропотно. Я само благоразумие и терпение. Правду сказать, как будто и болит уже не так сильно… Белль такая… такая… А у меня есть коварный план. И я очень боюсь, что ничего не получится. Иду по коридору рядом с Белль. Вот она, заветная дверь! Останавливаюсь, говорю: -Белль, я хочу показать тебе кое-что. Осторожно приоткрываю дверь, заглядываю в щёлку. Да, это точно здесь! Добавляю: - Только сначала закрой глаза! Это сюрприз! Ох, не верит она мне! Я же только вчера… Смотрит недоверчиво. Но – ура! – всё-таки закрывает глаза. Я осторожно провожу лапой перед её лицом. Не притворяется. Всё честно! Распахиваю двери, беру Белль за руки и, пятясь, веду за собой. Какие же у неё маленькие ладони… Она спрашивает: - Можно открыть глаза? Я отвечаю: - Нет. Ещё нет. Останавливаюсь в центре зала, отпускаю её руки. - Стой здесь, – и бегом бросаюсь отдёргивать шторы. Бархатное зелёное полотнище ползёт в сторону; за ним второе, третье…Очень скоро в зале становится совсем светло. Белль спрашивает снова: - А сейчас уже можно? Да! Именно! И я говорю: - Хорошо. Сейчас! И делаю лапами такой жест… Как же он называется? Мама так делала, когда начинала рассказывать сказку… А вдруг Белль здесь не понравится? Она оглядывается по сторонам – смотрит налево, направо, вверх… И везде – до самого потолка – книжные полки. Мы в библиотеке Замка. -Не могу поверить! Я не видела столько книг за всю жизнь! Я спрашиваю: - Тебе нравится? Кажется, у меня дрожит голос. - Это замечательно! – отвечает она. - Они твои, - просто говорю я. И тут… Я потрясён совершенно. Потому что Белль берёт меня за руки и говорит: - Большое спасибо! А потом: - Можно, я посмотрю их прямо сейчас? И я отвечаю: - Ну конечно! Кажется, это называется счастьем. Я бы подарил Белль весть замок, только чтобы ещё раз увидеть её улыбку. Нет, всё-таки, как же это удивительно! Я совсем привык быть один – ну, почти один. Слуги разве что… Но прежде было просто. Не понравилось что – так порычал, и порядок. А теперь даже рычать не хочется. Раны совершенно зажили, но я теперь больше не хожу на четырёх. Забираюсь в какой-нибудь глухой уголок Замка или же в лес – туда, где меня точно никто не видит – и учусь как следует ходить на двух. Я же всё-таки человек… То есть, если повезёт, однажды буду. Не скажу, что это просто - по-человечески ходить. А уж бегать – и подавно! Но у меня всё-таки получается! Ещё я учусь правильно говорить. Иногда меня слушает и поправляет Люмьер. Он же утверждает, что всё получается просто замечательно. Интересно, месяц назад стерпел бы я его советы? Мануэль и Тициана сшили для меня новый гардероб. Меня вполне устраивает костюм штаны-плащ-рубашка, но Мануэль утверждает, что камзол совершенно необходим. Для особо торжественных случаев. Вчера Белль сделала мне удивительный подарок – мой алый плащ, что волки при побоище порвали. Выстиранный, выглаженный, заштопанный. Подари она мне вторую библиотеку, я и то не был бы рад больше. А ещё Белль сказала, что, если моё приглашение на обед ещё в силе, будем считать, что тот обед – это завтрак следующего дня. Да. Вот тогда я понял, зачем мне нужен камзол для особо торжественных случаев. Волнуюсь. Ужасно волнуюсь. Белль… Она ведь совсем меня не боится. Смотрит на меня спокойно, не отводя взгляд. Почему же я сам себя в зеркале видеть не могу? Я не с самого начала был таким, как сейчас. Рогов не было, гривы через всё пузо – тоже, зубы наружу из пасти не торчали. Но годы шли, я, видимо, становился старше и обретал эти «украшения» одно за другим. У турьих телят тоже ведь не бывает рогов, ведь так? С клыками я пытался бороться. Они ужасно мешали, и к ним я никак не мог привыкнуть. И не хотел. Что я только не делал! Но ничего не помогло. Один из способов был таким. Я взял бечёвку покрепче, к одному её концу привязал чугунный утюг, на другом сделал петельку и накинул её на нижний левый клык. Дело было на верхней площадке главной башни. Я покрепче вцепился в кольцо люка и швырнул утюг вниз. Оказалось – таким способом можно оторвать голову, но никак не выдернуть зуб. Если бы бечёвка не порвалась, наверное, так бы и было. Единственное, чего я добился - свернул пресловутый зуб чуть на сторону. Только и всего. Это было давно. Теперь уже кажется, что очень давно. И, наверное, глупо. Скажете, я боюсь боли? Ну да, я её боюсь. Но что мне оставалось делать? Врача отец выгнал давным-давно, когда мне было лет семь; а вслед за врачом сбежал и капеллан. А Барнету в руки – да какие уж там руки! – я не дамся. Ну разве если только вдруг надумаю подстричься.
Ветер: Огромное спасибо, слов нет, как мне эта часть понравилась! Очень живые образы и мысли. Честно говоря, я сам уже давно творчетсвом не занимаюсь. Но от этого ещё больше ценю творения других.
Алассиэн: Ветер Шиповник цветёт! (сфотографировано сегодня на мобильный)
Ветер: :) красиво! Только я больше люблю розовые. Кстати, в моём фан-видео тоже есть цветок шиповника. Правда, не все лепестки на месте - но это даже более... более в тему :) http://www.youtube.com/watch?v=3jbrwDO10X0&feature=channel_page Ещё пробовал растить шиповник дома, но он засох
Алассиэн: Впервые за много лет я надел роскошный зелёный камзол и даже повязал кружевной галстук. Камзол жмёт, мне в нём неудобно, но чего не вытерпишь ради красоты! Или – как я – чтобы походить на человека. Ну хоть немного. Волнуюсь, мету хвостом пол. Собравшееся на столе семейство миссис Поттс раскладывает завтрак по обыкновенной посуде, неживой. Я, как обычно – то есть не как обычно – обыкновенным образом миска на полу стоит, потому что так удобней – я, как обычно, из этой самой миски начинаю лакать. И вдруг понимаю, что делаю нечто ужасное. Не-человеческое. Потому что Белль смотрит на меня… изумлённо? Растерянно? Так как-то. А в руке у неё штука такая, которая, кажется, ложкой называется. И этой вот ложкой и надо есть. Только я уже не помню, как… Чип едва сдерживает смех. Смеётся… надо мной. Миссис Поттс смотрит на сына грозно – и он, так и быть, уже с совершенно серьёзным видом подталкивает ко мне эту самую ложку. Ох. Неудобно-то как. Но я смогу! Обязательно смогу! Как же это держать? Сгребаю ложку лапой за черенок, зачёрпываю ею кашу, кое-как забрасываю в пасть. Почти всё летит мимо. Вытираю морду рукавом… И снова – этот взгляд Белль. Я всё сделал неправильно. Всё. Я чудовище. Она меня теперь презирать будет… Забиться бы сейчас куда-нибудь в тёмный угол, желательно за шкаф или под стол, носом к стенке; закрыть глаза, накрыть морду тряпкой, и не видеть, не быть, не чувствовать… Всё пропало. В хлеву тебе место, пушистик. Человеком быть захотел… И тут Белль делает то, чего я совсем не ждал от неё – откладывает свою ложку в сторону, поднимает миску обеими руками и пьёт из неё через край. И мой тёмный пыльный угол, в котором я уже мысленно сижу. Куда-то исчезает. Ура! Так тоже можно! Она не презирает меня... И вообще, представим себе, что это – такая игра! Я торжественно поднимаю свою чашку, улыбаюсь – я уже умею улыбаться! – и делаю то же самое, что и Белль: пью через край. Больше она не увидит моего позора. Я научусь есть по-человечески! Я обязательно научусь! Сколько же я всего на самом деле забыл! Жил себе спокойно, никому не мешал, никому был не нужен… наверное. Теперь же постоянно натыкаюсь на то, что вот так – не умею, того – не помню, а чего-нибудь вообще не знал никогда. И нужно всему учиться заново. Вот как сейчас, когда я сижу на кухне и мне объясняют, как правильно складывать пальцы на черенке ложки…вилки.. Объясняют те, у кого и рук-то нет, кто сам давно всё был должен забыть, но ведь помнит же! Это что же получается – я сам первый поверил в то, что я и есть чудовище? Впрочем, это прежде было. Кошки с ней, с мордой, я же себя человеком чувствую. И стану когда-нибудь. Наверное. Яркий, солнечный день. Зимняя сторона. Снег так и светится, блестит. Гуляем в парке: я и Белль. На нас заинтересованно смотрят не утратившие любопытства мелкие птички. Местные воробьи ни химерами, ни вещами почему-то не стали. Они просто цветные. Им бы положено быть в коричневых да серых пёрышках, да чумазиться, ночуя по зиме во всяких щёлках в пыли да саже… Ан нет. Стайка птичек всех цветов: оранжевого, синего, розового. Да и не мёрзнут они подолгу, перелетают на тёплую сторону. Им-то что? Я наблюдаю за Белль. На ней сегодня розовое платье из гардероба Селести и такого же цвета тёплый плащ. Какая же она всё-таки красивая! Птички бесстрашно садятся ей в ладонь – поклевать ссыпанное горкой зерно. Ловлю себя на мысли, именуемой «зависть». Я тоже хочу. Чтобы у меня из рук птицы кормились! Заодно и узнаю, признают меня эти мелкие за хищника или нет. Белль понимает меня с полувзгляда. Отсыпает в сложенные горстями ладони лакомого воробьям корма. Ну что же! Приседаю, протягиваю руки к птицам. Фрр!- они разлетаются от меня в разные стороны. Потом вновь садятся на снег в десятке шагов впереди. Иду к ним, держа вытянутые лапы перед собой. Берите у меня! Нет, ничего не получается. Мне грустно. Что же я делаю не так? Поднимаю голову, оглядываюсь на Белль. Ну скажи, где я напутал? Почему они ко мне не садятся? Она качает головой, что-то вроде «ну что же ты!» Опускается на колени рядом со мной, кладёт мои лапы-ладони на снег, отсыпает сквозь пальцы дорожку из зёрнышек. - Сиди тихо. Они прилетят сами. Сижу. Замер. Сосредоточился. И- верно! – вскоре в мои ладони запрыгивает первая птичка! Победно оглядываюсь на Белль. Ура! У меня всё-таки получилось! Она улыбается мне, касается пальчиками моей лапы, потом отходит чуть в сторону. Как же всё-таки замечательно, когда она рядом. Как хорошо! Может, зря я так думаю? Или – слишком рано? Но Белль так на меня смотрит! Так… ласково, что ли. Никто прежде так на меня не смотрел. Воробьи уже склевали все зёрна, но улетать и не думают. Сидят на моих лапах, на плечах, даже на голове. Значит, клыки клыками, но я не хищник. У Мурсио они бы так на спине не сидели. Он кот. То есть теперь коврик, но всё одно охотится на птиц, а они его всё одно боятся. Ну, хватит. Пора подниматься. Едва я шевельнулся – воробьи с громким чириканьем сорвались прочь. А меня накрыл преизрядный ком мокрого снега. Отряхиваюсь, оглядываюсь, ищу, откуда прилетело. Обидеться то ли не успел, то ли решил, что оно того не стоит. Потому что снежок в меня кинула Белль – вот же она, смеётся. Прячется за дерево. Ну вот я сейчас… Опускаюсь на колено, быстренько катаю целую снеговую глыбу, моей морды поболе. Торжественно-грозно поднимаю её одной лапой, делаю вид, что замахиваюсь… и роняю аккурат себе на голову. И тут же сажусь в снег – будто я снежок уронил случайно, а на самом деле… Ловко всё-таки получилось! И Белль смеётся. Надо мной? Вместе со мной! Как и я. Устраиваем шутливую беготню, перебрасываемся снежками - оказывается, уже хорошо бегаю, даже мысли не возникает встать на четыре лапы. Я бросаю снежки намеренно мимо, она – то мимо, то в меня, но мне совсем не обидно, даже наоборот. Мне весело. Давно не было так весело. В итоге я побеждён, забросан снежковой мелочью и вообще закатан в сугроб (с моего полнейшего одобрения и при моём же деятельном участии). И - да! – сегодня я научился смеяться. Возвращаемся в замок, довольные и счастливые; Я весь в снегу, и плащ теперь, по итогам, уже мокрый – ерунда! Высохну у камина. Белль спрашивает, люблю ли я истории о приключениях. А я… не знаю. Раньше они мне, кажется, нравились. Теперь – не знаю. На всякий случай говорю, что да. Забегаем в библиотеку, Белль берёт книжку, я походя спрашиваю откуда-то выглянувшего Когсворта: - Камин разожгли? Разожгли. Осторожно снимаю с плеч Белль плащ, оставляю его мигом притворившемуся просто-вещью Барнету. Сажусь на ковёр у камина рядом с Белль. У неё на коленях – книжка. А я люблю слушать. Хорошо вот так… доверять. Не пугать, не требовать, не спорить. Просто быть рядом и знать, что она тоже доверяет. И совсем-совсем не боится. - В первый день октября тысяча шестьсот десятого года от Рождества корабль сей оставил гавань и развернул паруса…
Ветер: Спасибо за продолжение :) Тем более Something There - для меня давно любимый кусочек.
Алассиэн: Ветер пишет: Только я больше люблю розовые. Чтобы увидеть такие, на Ишим ехать надо. Там, в пойме, как раз есть хорошие колючие джунгли. А это - в городе. в моём фан-видео тоже есть цветок шиповника. Так-так. Кое-кто бродил по лесу в костюме :)
Ветер: Алассиэн пишет: Кое-кто бродил по лесу в костюме :) Костюм Биста - несбысточная мечта (несбыточная потому что хороший сделать очень трудно, да и не к чему, говоря искренне...). А в видео - кукла ростом с локоть. Но мне приятно, что получилось создать иллюзию Большого зверя :)
Алассиэн: Молчу. "Осень" - текст тяжёлый, его даже набирать неохота. Впрочем, выложу всё равно когда-нибудь. Но не сейчас. А здесь, по этой линейке... Текст-то есть, как же ему не быть. Но снова посмотрела я мульт, как всегда, углядела там нечто новое, и снова задумалась. Где-то здесь по тексту должен быть фазовый переход (словечко из личной фикрайтерской терминологии; бывают ещё квантовый переход, дурная последовательность, замкнутые и незамкнутые ассоциативные петли и всякое такое). А переход этот ещё надо суметь показать как следует. Потому поглядываю, что нового на форуме появилось, но сама покамест не отвечаю.
Ветер: Алассиэн пишет: Молчу Да я, правда, тоже. Хотя захожу на форум два раза в день, почти ничего не оставляю. Бывают такие времена. Разве что ссылки на новый фанарт на ДА... И про ВатВ в игровой вселенной Kingdom Hearts, хотя не думаю, что это многим тут интересено.
Алассиэн: Кажется, это называется «азарт». Я начал вспоминать человеческие навыки и привычки… и увлёкся. Оказывается, я за свои чудовищные годы забыл, пропустил, не видел столько интересного! Учусь разводить в камине огонь. Это я-то считал, что умею… Как надо – не умел, оказывается. Умел как попало. Вот теперь Руджеро-кочерга подсказывает мне, что делать, а осторожный Когсворт, которому всегда всё надо, наблюдает из дальнего угла комнаты. Хорошо хоть не комментирует. Охотиться диким способом я перестал. Спрашивается, зачем сырое жевал, если вполне можно было притащить дичь в Замок и, например, попросить приготовить? Вот почему-то даже на ум такое не приходило. Всё-то я сначала сделаю, а после начинаю думать, зачем… Оказывается, и сад в Замке есть, и огород с капустой-картошкой и двумя урожаями в год, и даже козы и куры. С самого начала их здесь быть никак не могло, они бы превратились. Только вот главный всего этого хозяйства, Берндт-лопата очень уж плохо умеет объяснять. Спросить, что ли, кого –нибудь ещё? Что-то разонравилась мне моя берлога. Грязно. Часть хлама я собрал горкой и сгрёб в дальний угол, чтоб стало свободнее. Просто так на коврике спать, в плащ завернувшись, тоже не хочется. Что я, Бублик? Или Мурсио? Впрочем, у кота есть своё собственное любимое кресло, о которое он раньше ещё и когти точил. Когда были. Кресло «кошатником» называется. Так, кровать я поломал давным-давно. Две ножки из четырёх выбил, и теперь матрас стоит под уклон. Лечь на него нельзя – съезжаю вниз. Что делать? А вот что! Вышибаю две оставшиеся подпорки. Матрас гулко шлёпается на пол. Всё, теперь порядок. Спать здесь можно.
Алассиэн: Нашёл прелюбопытную штуку. «Шахматы» называется. Немного подумал – и вспомнил, что это такое и с чем его едят. В смысле, как играют. Был абсолютно уверен, что забыл, а вот надо же! Забрёл в галерею. Тридцать портретов по стенам – все мои предки. Почти все. Начиная от Гвидо VII. Знать бы ещё, за какими такими кошками Проспер-Анри, прадед мой, придумал себе такой герб – льва рогатого? А то теперь даже статуя морского хозяина в главном фонтане – и та с рогами. Надолго останавливаюсь возле двух портретов. Последних. На одном всё ещё – уже почти 14 лет – маленькая засушенная роза в кармашке из ленточек. На рамке второго дат нет. И не будет. Потому что не хочу. Я вновь буду человеком, обязательно буду! Обещаю… Любит ли она меня? Так смотрит, как… так разговаривает… Могла бы ведь совсем не обращать на меня внимания, а вот нет же! Нет, не знаю. Догадываюсь только. А вот я её уже точно люблю. Какими же интересными бывают книжки! А именно – истории о приключениях. И мир, оказывается, можно обойти кругом на парусном корабле… Что-то я неважно Гилберта слушал, наверное. Уж про то, что Земля круглая, мне следовало бы знать. Когда я стану человеком… Если стану… Я море хочу увидеть. Я его не видел никогда. Так, чтобы выйти на высокий белый скалистый берег, и увидеть волнующуюся воду. Которая далеко, у самого горизонта, сливается с небом. И услышать, как дельфины поют. И чтобы высокая волна окатила брызгами по самые уши. И чтобы вместе со мной всё это обязательно увидела Белль. Потому что она мечтает о приключениях и путешествиях так же, как и я. Как же с Белль разговаривать интересно! Не спорить, нет – именно говорить. Вот как сейчас – о приключениях капитана Алонсо и его корабля. - А как же он тогда из ловушки выберется? Ведь на выходе в океан два тарсайских фрегата! -Что– нибудь придумает, наверное… Что бы сделал ты? Задумываюсь. Определённо, Берегом Фламены нельзя – там сплошные болота. А ещё как-то корабль надо выводить, без корабля пропадёшь. В проливе Широкая Глотка – те самые два вражьих фрегата. Вот подойдёт третий, и Алонсо точно захватят. А в Узком Устье можно запросто сесть на мель. Да ещё на скале над Устьем – Тарсайский форт… - А если… Тайно отвести корабль к Дальней реке, надеть чёрные, невидимые в темноте паруса… И пройти мимо форта безлунной ночью, не зажигая огней? А ещё прежде убедить коменданта в том, что Алонсо бросит корабль и попытается обойти форт берегом? Это идея! Я бы так и сделал! За нами постоянно наблюдают. Ненавязчиво так, аккуратно. Чаще всего Люмьер или миссис Поттс, хотя и не только они. Ведь от меня – от нас – зависит, станут они вновь людьми или нет. Вот как даже: я отвечаю за них всех. Они ведь тоже, наверное, мечтают о чём-то – что делать будут, когда заклятье развеется. Если развеется… Вот если б не от меня зависело, а, например, от Люмьера, не удержаться бы колдовству и десяти дней. У него-то всё так просто… И Феллис любит его давным-давно. Ох, ну почему же тогда всё так трудно – для меня? А окрест Восточного Крыла всегда весна и лето. И ясные ночи бывают куда как чаще. Я привык уже, а когда заметила Белль, то и сам удивился: тяжёлая снеговая туча не может обойти замок, так и висит на месте, словно около невидимой стены. Повисит-повисит, сбросит все снежинки и откатывается назад. А для нас – для живущих – этих невидимых стен как бы и нет. Делаю шаг – и из метели выныриваю в середину лета. Жасмин цветёт, и кузнечики в траве о чём-то переговариваются. Если такого кузнечика рассмотреть – он тоже простым не окажется. Цветные они здесь – розовые, оранжевые, синие. Было бы всё как всегда – были бы просто бурыми. Вот сегодня как раз ясная ночь. На звёзды хорошо смотреть. Гилберт-глобус и Винд-телескоп чуть ли не наперебой рассказывают нам с Белль всё, что знают. Рады стараться. Белль в восхищении; я, в общем, тоже, но и несколько озадачен. По всему выходит, что и в науке о небе я что-то пропустил. Это что же получается – если на Луне моря есть, и горы есть, и равнины, то… то там тоже круголунные путешествия бывают, и, очень может быть, какие-нибудь луножители вот прямо сейчас смотрят на нас в телескоп? Как мы – на них? А вот сейчас и спрошу! - Винд, а на луне города есть? - Не доказано, мессир. Силы нашей оптики… То есть и моих возможностей тоже… пока недостаточно, чтобы рассмотреть такие детали. Впрочем, некоторые учёные полагают, что часть тёмных пятен – это на самом деле не моря, а леса, сады и прочие возделанные земли… то есть лУны. -Значит, на Луне могут жить люди? – живо интересуется Белль. - Разумеется, - радуется её вопросу Винд. – Только это пока не доказано… - Едва ли именно люди, - вмешивается Гилберт. – Но какой-нибудь особый народ может там обитать. 15 лет назад Уолтер Доэрти с островов начал в своих землях постройку огромного телескопа, линзы которого были до 10 ярдов в диаметре. По последним сведениям.. Кхм… которыми я располагаю… у него были перебои в средствах. Поэтому, учитывая, сколько времени прошло с тех пор… Вдруг вы, Белль, что-нибудь знаете? Удалось ли ему осуществить свою мечту? Белль смущается. - Я не знаю… Но, может быть, я что-нибудь слышала… В каком году вы получили ваши последние сведения? - В 1789-м от Рождества. А с тех пор минуло уже столько лет, - Гилберт явственно вздохнул. - Но… Сейчас 1790-й год! То есть здесь, конечно, времена года меняются несколько странно… Но я оставила свой дом в октябре! Вот теперь мне стоит удивиться. Как же так? У Гилберта от волнения меняется голос. - Как же так? – бормочет он. – Невероятно! Технически невозможно! Ненаучно! - Нам ли дивиться?- усмехается Винд. – И так уже живём в заколдованном замке! - Цыц! – кажется, Гилберт наступил Винду на ногу – или что там у телескопа вместо ноги? – чтобы заставить замолчать. Будто бы так уже нельзя догадаться, что с Замком и его жителями что-то не так. Или можно? Впрочем, начинающуюся ссору нужно прекратить. И кое-кому это прекрасно удаётся:) - Значит, телескоп Доэрти ещё не достроен, - заключает Белль. – Да, а почему он создаётся на Островах? Ведь пасмурное небо препятствует наблюдению! Гилберт отвлекается от своих переживаний – надо же отвечать! - Видите ли, земли мистера Доэрти – совершенно особое место, отнюдь не препятствующее… - Небо ясное, вот что, - встревает Винд. – По неким, пока неизвестным науке причинам, большая часть дождей обходит этот район стороной. А теперь, - Винд пользуется временным молчанием Гилберта, - я хочу рассказать вам о Созвездии Белой Волчицы… - Эглантен, - Белль оборачивается ко мне, - твоя очередь смотреть!
Ветер: Здорово, просто здорово :) Я не хочу, чтобы твоя история когда-либо заканичивалась. И вешаю несколько кадров из ВатВ 2 (песня "Stories") в качестве иллюстраций.
Алассиэн: Ветер пишет: вешаю несколько кадров Ух ты, какие картинки замечательные! И как подходят :) Я не хочу, чтобы твоя история когда-либо заканичивалась. Вот так пожелание! Но пока что история и не думает заканчиваться, а вовсе даже продолжаться, причём весьма и весьма ;)
Ветер: Алассиэн пишет: Ух ты, какие картинки замечательные! И как подходят :) Ты не смотрела ВатВ2? Минусов и ляпов (с мой фэнской точки зрения) там, конечно, полно, но эта песня Stories, стилизованная под книжные гравюры, просто жемчужина.
Алассиэн: Ветер пишет: Ты не смотрела ВатВ2? Нет. И не уверена, что хотела бы смотреть. Потому что видела ролики на Ютубе, и... я не выдерживаю больше двух минут. Такая халтура!
Алассиэн: Вот оно какое, время. Значит, оно и впрямь идёт только для меня. Я расту и взрослею, а мир остаётся прежним. За 10 лет Чип, младший сын миссис Поттс, ничуть не вырос, так и оставшись мальчишкой. Да разве и могут расти сервизные чашки? Лет пять-шесть назад сделалось совсем невыносимо. Они, вещи-слуги, были общностью, были схожи, а я был другим. Да ещё и менялся всё быстрей и быстрей – туша становилась тяжелее и больше, обозначились рога и торчащие, так изводившие меня зубы. Вот если бы я не один был таким, если бы где-то жил целый народ существ, таких, как я! Всё равно человеком уже не бывать, думалось тогда. Посмеялась надо мной ведьма, сделала образиной. Кому я такой нужен? Они и то, наверное, терпят меня только потому, что отсюда некуда уходить. А вот я уйду! И будь что будет! Оставить Замок я пробовал и раньше. Не получалось. Вроде бы шёл строго прямо – а к вечеру выходил на то же место, с которого отправился в путь. Лес почти весь был мой, не путавший троп. Но это лес. Дважды я даже выходил на гребень хребта, оглядывал оттуда окрестные земли. Города, дороги, большая река и за ней - снова горы… Где-то там жили люди. Люди! Думали о чём-то, работали, к чему-то стремились, о чём-то мечтали. И уж наверняка не были так одиноки. Если делать маленькие переходы от дерева до дерева, я не собьюсь. Выйду вон на ту деревню – она ближе всех. А там будь что будет! Другим-то удавалось пройти и не заблудиться. Тартарини раз двадцать выбирался на тракт – но колёс у него не было, и прикинуться обычной каретой не удавалось. Готов был жить простой вещью, но только не здесь… Не вышло. Отчаявшись, он однажды попросту застыл на месте, вовсе перестав уходить со двора. Убегали и четверо братьев-стульев, и Нанно-лопата, и три подружки-метлы. Стульев не было почти целый год, остальных – поменьше; но все они вернулись, кое-кто из них вовсе не хотел рассказывать о своих приключениях. И вот, верно, я так сильно захотел оставить замок, что мне это удалось. Я добрался до самого края известных мне мест, на четырёх перешёл ручей, не разгибаясь, нырнул в ивняк, на кабанью тропу. Поднялся по склону оврага, раздвинул мордой хлёсткие ветки… и лицом к лицу столкнулся с резавшим лозу мужиком. Никогда не забуду, как он тогда кричал. Вопль, доходящий до визга, прямо режущего уши. Он уронил всё, что держал в руках, вопил и краснел почти что до цвета свёклы. И с места не двигался. - Что случилось? – спросил я. И вдруг оглушительно догадался: это же он от испуга. Он боится. Боится меня. Я выбрался из зарослей, обошёл полянку кругом, скрылся, можно сказать, из вида. И мужик умолк. Наконец-то. Я решил, что вот теперь можно разговаривать, вернулся, подобрал связку прутьев и хотел отдать ему… Куда там! Он не стал меня даже слушать. Забормотал что-то вроде «чёрт, чёрт, чёрт! Сгинь, нечистый!», бросил всё своё добро и рванул прочь. Я не стал догонять. Зачем? Хотел человека повстречать? Радуйся, пушистик, что у него ружья и собак не было.
Алассиэн: Прошло много дней, прежде чем желание жить среди людей пересилило опасения и страх. Да, я боялся. Того, как будут бояться меня. Роза цвела… и пока не думала увядать. И я, честно говоря, вовсе не задумывался о том, что мне вот надо повстречать, полюбить… Задумывался, но не об этом. Просто я, хотя бы и таким, очень хотел жить, как человек. А не так, как сейчас – не пойми кем среди говорящих и думающих вещей. Зеркало, доставшееся мне вместе с розой, показывало всё, что ни попросишь. И настоящее, и прошлое. Прошлое жгло. Слишком уж отличалось то, что было тогда, от того, что стало сейчас. И настоящее… тоже. Почему никто из родичей не пробует найти исчезнувшего меня? Наверное, я и там не очень-то нужен. Ну что же: и я не стану смотреть. Узнавать, как у них… там. Я смотрел, как живёт мир. Который я сам никогда не увижу, потому что застрял здесь навсегда. Навсегда ли? А ну-ка, Зеркало, покажи мне дорогу из замка прочь! Зеркало не просто показало. Оно повело. Рванулось из рук, потянуло за собой. Вот оно как, оказывается. Если зеркало в руках – тропы даже не пробуют петлять, дорога словно сама стремится под лапы. Вскоре останавливаюсь у самого края леса. Здесь, в этих краях, как-бы-зима и как-бы-лето уже не властны. Здесь просто осень. Или не осень? Вон крестьяне хлеб убирают. Смотрю на них, смотрю… И подходить не решаюсь. Просто смотрю. Как срезают стебли, как связывают их в… кажется, это зовётся «снопы». Как одна женщина, прервав работу, подходит поглядеть, как там её маленький, занятый какой-то игрой… Нет, не хочу. Не хочу напугать их так, как того, в ивняке. Путь и дальше не знают. Разворачиваюсь и тихо ухожу, пока не заметили. Зеркало, веди меня домой!
Алассиэн: Я спросил у Зеркала о существах, которые, может быть, такие же, как я. И Зеркало не ответило. Один-единственный раз оно не ответило ничего. Только дрогнуло отражение, словно поверхность воды, колеблемая ветром. Значит, один я такой урод. Ну что же – если и впрямь нет и не было на свете такого народа, то хотя бы ведьма никого больше не наградила такой вот жизнью. Хотя бы это хорошо. А общности хотелось. Ещё и как! Я ведь уже почти и не человек, я зверь. И ведь похож на медведя. И на зубра. И.. Если я на самом деле зверь – может быть, другие звери признают меня своим? Пытался я много раз, но ничего не вышло и там. Зубры посчитали меня за хищника – да и кем я был, честно говоря, к тому времени? А это, вообще-то, страшно, когда коровы выстраиваются в круг, защищая телят, и опускают рога, а потом стараются затоптать. Против такой единой силы не устоят ни волки, ни рысь. А лучше вовсе не вставать у неё на пути. Медведица какое-то время терпела моё присутствие неподалёку, а потом решила, что я чем-то опасен для её медвежат. Хорошо ещё, не убила – я оказался живучим. Только тогда мне вовсе не казалось, что это хорошо. Оставались волки. В моих краях жили две стаи; их вожаки время от времени сражались между собой за владения и что-то ещё. Волки пели по ночам странные песни, выращивали волчат в тёмных логовах и охотились сообща. И ни один из этих волков так и не признал меня за своего. Волчьи семьи казались мне похожими… пока однажды зима внешнего мира не совпала с моей. Тогда я впервые увидел, как волки охотятся на человека. Я не выходил за пределы своих земель. Эти люди сами забрели ко мне. Дед и внук, наверное. Старик и мальчишка. Они собирали хворост. Погода была мерзкая, дул ледяной ветер, на мёрзлую чёрную землю то и дело слетали снежинки. Не знаю, разобрали ли те двое, что именно отвлекло волков. Не знаю. Отлёживаясь в берлоге после драки с волками, я заглянул в зеркало: проверил, живы ли. Оказалось, что да. Живы и целы. Чтоб я ещё позволил волкам такое на моей земле! Пускай на оленей охотятся. Это было давно. Теперь уже кажется, что очень давно. Теперь я уже точно знаю, что я всё-таки человек. Почти. И я люблю Белль. Как бы ещё решиться сказать ей это? Интересно, каким будет превращение? А я уже почти уверен, что оно обязательно будет. Успею ли я его заметить? Будет ли оно мгновенным, как… тогда, или же нет? Если оно действительно будет, если это не обман, не иллюзия… Почему же после того самого дня оно должно стать невозможным? Почему должно, если вроде бы не изменится ничего? Или всё-таки изменится, сразу и бесповоротно? А это что-то, необратимое, может быть только одним: я забуду, кто я есть, став зубастой тварью без ума и без памяти. Только так. Может быть, сразу, как облетит роза. Может, через несколько дней. Но всё-таки честно отмечу для себя вот что: я люблю не потому, что хочу избегнуть вот этой участи. И это тоже, но это – не главное. Совсем. И не потому, что какое-то там условие… настоящее ли оно вообще, или пустой обман и надежда? Белль удержала меня на краю моей собственной бездны. А бездна всё-таки была – невидимая, но настоящая. И отвела прочь. И как же это здорово – понимать, что я нужен, что меня не просто терпят… что у меня есть друзья. Вообще-то. И ещё есть любовь. Как бы только решиться… и всё-таки сказать Белль, что я её люблю?
Алассиэн: Весь день сидим в библиотеке. Ну, почти весь. Вчера Когсворт по большому секрету сообщил мне свою идею. Нужно занять Белль, чтобы дать, дворецкому и его команде, как он сказал, «пространство для маневра». Что он там собирается сделать? Сильно подозреваю, что Белль шепнули на ушко то же самое – ну да, по секрету от меня. Поэтому меня надо занять. Ну что же – я согласен всеми лапами. Я люблю слушать. Белль читает пьесу автора с невозможной фамилией Шекспир. Как ясный день собой свечу затмит, Так звезд сильнее свет ее ланит. А в небе заструят сиянье очи, И утренние птицы запоют, Решив, что сумрак ночи миновал... А вот склонилась на руку щекою. О, быть бы мне перчаткою, щеки Коснуться... Роза безвозвратно облетает. Это я не считал дней. Другие-то их считали. До моего двадцатиоднолетия осталось сорок восемь часов. Я отчаянно боюсь того, что скажет мне Белль. Да, она относится ко мне хорошо, она друг мне, но… сможет ли она ответить на мою любовь? Не испугают ли её мои слова? Уже сколько раз хотел сказать ей… и понимал, что нет, не смогу. А ведь должен суметь – иначе так и останусь зверюгой. Хотя нет – это не главное. Главное – другое. Я уже не могу представить, как смогу жить без неё. Как там Ромео мечтает? «Устами уст коснуться»… Ага, как же! Я, с такой-то мордой! Да ни за что! Хотя, правду-то сказать, и хотел бы. Да вот только к чему думать о несбыточном? - Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, - Белль со вздохом захлопывает книжку. Не-а, повесть не печальная. Это я так думаю. Они же взаимно влюбились! Обвенчались даже. Ну и что с того, что всё так кончилось? - Почитай ещё, - прошу я. Вот так: положил руки-лапы на стол, залёг мордой поверх лап и слушаю. Хорошо… То есть уже нет. То есть вообще конфуз. Потому что Белль протягивает мне книжку и добавляет: - Лучше ты почитай для меня! Книжку-то я в руки взял. Но что дальше делать? Я же забыл всё, я же теперь читать не умею! И буквы такие маленькие… Позор на мою мохнатую голову, вот что. Сдаюсь. Кладу книгу на стол и признаюсь честно: - Я не умею. Как это называется? Кажется, «сесть в лужу». Белль спрашивает удивлённо: - Разве ты не учился? - Учился, - сознаюсь я. – Но это было так давно… Да и учиться я тогда особо не хотел. Скучной мне казалась эта учёба. Было куда как интереснее удрать от Гилберта, например, в лес… Кстати, именно тогда я и перестал звать его «мистер Гилберт», ограничившись одной фамилией. Так было веселей… Откуда мне было знать, что именно сейчас умение читать может вдруг пригодиться? Но Белль не сдаётся. Говорит: - Я помогу. Давай отсюда…, - раскрывает «печальную повесть» на первой странице, придвигает книжку ко мне. Ох. Попытаюсь. Если очень-очень постараться… И – да! – я же только что всё это слышал! Очень внимательно вглядываюсь в первое слово. И в памяти всплывает почти совсем забытое знание. Пусть пока чуть-чуть… и буквы складываются, и получается… -Два… - Две, - поправляет Белль. Надо же – почти получилось! Одолел я, правду сказать, только одну страницу. Получилось! Умение читать уж теперь-то я точно не упущу! А продолжение приключений капитана Алонсо как раз написано крупными буквами, по десятку строчек на страницу ;)
Ветер: Алассиэн пишет: Я спросил у Зеркала о существах, которые, может быть, такие же, как я. И Зеркало не ответило. Один-единственный раз оно не ответило ничего. А по твоему, у зеркала были ограничения? Например, на образы Будущего или на то, что находится очень далеко? Тот же космос... После того вечера перед телескопом Бист мог попробовать ипользовать Зеркало, чтобы взглянуть на лунных жителей. Только вряд ли у него получилось бы. Но всё-таки честно отмечу для себя вот что: я люблю не потому, что хочу избегнуть вот этой участи Для меня - главная Истина всего мультфильма. Было приятно прочесть её в рассказе от другого человека. И меня тут посетила идея... Когда повесть бдет дописана, я хотел бы сделать несколько черно-белых иллюстраций, в частности к тем авторским моментам, которых не было в мультфильме. Подумай, какие именно моменты сюжета можно выбрать.
Алассиэн: Ветер пишет: у зеркала были ограничения? Думать надо. То ли предел дальности, то ли нельзя показать то, чего нет. несколько черно-белых иллюстраций, в частности к тем авторским моментам, которых не было в мультфильме. Подумай, какие именно моменты сюжета можно выбрать. Потрясающее предложение! Ну конечно же, я хочу всё. Но это, наверное. будет слишком? Так что называю пока три: 1. "Рычу, роюсь в своём хламе. Роюсь долго. Гребень я всё-таки нашёл, и я даже помню, как им пользоваться. Нет, в зеркало я смотреть не буду (одно-то зеркало в замке точно есть), но, кажется, получилось хорошо." 2. "Вскоре останавливаюсь у самого края леса. Здесь, в этих краях, как-бы-зима и как-бы-лето уже не властны. Здесь просто осень. Или не осень? Вон крестьяне хлеб убирают. Смотрю на них, смотрю… И подходить не решаюсь. Просто смотрю. Как срезают стебли, как связывают их в… кажется, это зовётся «снопы». Как одна женщина, прервав работу, подходит поглядеть, как там её маленький, занятый какой-то игрой… " Ну и , конечно же, вот это: 3." - Едва ли именно люди, - вмешивается Гилберт. – Но какой-нибудь особый народ может там обитать. 15 лет назад Уолтер Доэрти с островов начал в своих землях постройку огромного телескопа, линзы которого были до 10 ярдов в диаметре. По последним сведениям.. Кхм… которыми я располагаю… у него были перебои в средствах. Поэтому, учитывая, сколько времени прошло с тех пор… Вдруг вы, Белль, что-нибудь знаете? Удалось ли ему осуществить свою мечту? Белль смущается. - Я не знаю… Но, может быть, я что-нибудь слышала… В каком году вы получили ваши последние сведения?"
Ветер: Мне нравится выбор (возможно, ещё что-то от себя повыберу, например эпизод с зубрами). Стиль рисовки, предположительно, таков: http://fc05.deviantart.com/fs19/f/2007/266/e/3/Autumn_Again__Beast_Disney__by_beastiar_Veter.jpg Как будут первые эскизы (не знаю когда, честно выложу в "Мастерской" )
Алассиэн: Ветер пишет: Мне нравится выбор (возможно, ещё что-то от себя повыберу, например эпизод с зубрами). Я же сказала - я на самом деле хочу всё, но не рискую просить сразу так много
Алассиэн: Отсутствие Сетки явно идёт мне на пользу - в очереди на публикацию появился ещё один фанфик. Стиль изложения, конечно, иной, но сносит крышечку (говоря на русском литературном - воздействует на мысли и чувства) ничуть не слабее "Цветка".
Алассиэн: Ух ты. Я и представить не мог, что «маневры» пройдут так успешно. Красота какая! Замок просто не узнать. Местами. Уж мою берлогу-то точно. Как раз хотел там что-то такое сделать – только никак не мог догадаться, что именно. Весь хлам выметен, поломанная мебель починена, окна помыты. Матрасик мой выбросили, вместо него кровать поставили. Лапы вытянуть можно! Столик с розой на месте. И роза… ещё чуть-чуть, и ей уже ничего не будет нужно. Мне нельзя ждать. Так, на стене зачем-то появилось зеркало. И где они целое нашли? Нашли где-то. С портрета моего паутину смели, подклеили оборванный когда-то холст. Однажды – давно уже – я как следует махнул поперек этого холста когтями. Очень уж различался я-там и я-здесь – так, что невыносимо было сравнивать. Зря рвал, конечно – лучше бы развернул носом к стенке. Теперь вот снова разглядываю. Вот каким я был. Интересно, каким могу стать теперь? На портрете я не больно-то радостный. Недобрым был тот год, не с чего было радоваться. Я кое-как терпел сидеть смирно по часу в день под пристальным взглядом Аурелиано. Дона Аурелиано – но кого и когда я звал как полагается, а не просто по имени? Ну что, морда рыжая – слабО себя в зеркало рассмотреть и по стеклу лапой не двинуть? А глаза-то человеческие, такие же, как были… Сейчас или никогда. То есть не сейчас – завтра. Скажу всё как есть – и. может быть, я всё-таки прав и Белль тоже любит меня, только так же не решается в этом признаться? А ведь будущее всех жителей замка тоже от этого зависит. Зависит от нас.
Ветер: Алассиэн пишет: Так, на стене зачем-то появилось зеркало. И где они целое нашли? А в "исконной" версии 1991 зеркало всё же осталось битым :) http://www.prodisney.ru/pic_for_forum/my/style/batbcap.jpg
Алассиэн: Я видела это сравнение версий разных лет. Расколотое зеркало и оборванные портьеры - это, конечно, колоритно. Но мне думается - не очень правильно. Мне нужно показать явление, которое я называю "фазовый переход" - малый качественный скачок, слагаемое "квантового перехода" - качественного изменения большого, определяющего. Весь этот хлам и беспорядок - это уже "из другой жизни", из прошедшего. Меняется он сам, меняется и отношение к окружающему. Я показываю этот переход постепенно - от фразы из первого дня "в берлоге пусто, противно, холоднно", потом ещё несколько моментов, потом это вот - сам хотел там что-то такое сделать – только никак не мог догадаться, что именно. И фраза из будущего, ещё не набранного поста - "хорошо, что прибрали. Хотя бы показать не стыдно".
Ветер: Алассиэн Понятно. Просто я слишком цепляюсь за "другую" жизнь и мне жаль таких деталей. Алассиэн пишет: "хорошо, что прибрали. Хотя бы показать не стыдно" Но ведь Белль уже видела Западное крыло в его прежнем, чудовищном интерьере? Подумал об этом и вспомнился мне один из официальных пересказов в купленной книге. "Неужели он тут и живёт?" - с ужасом и жалостью подумала Белль."
Алассиэн: Ветер пишет: я слишком цепляюсь за "другую" жизнь и мне жаль таких деталей. А я всегда стараюсь помнить собственное отношение персонажей к обстоятельствам и деталям и выстраивать картинку исходя из этого. И не бояться перемен, всякий раз вновь обживаясь на следующем уровне развития сюжета. Белль уже видела Западное крыло в его прежнем, чудовищном интерьере? Видела. Но кое-кто рыжий, с рожками постепенно начинает понимать, что лакать из миски, бегать на четырёх и ночевать среди битой мебели не самое лучшее, ежели хочешь стать человеком ;)
Алассиэн: Ветер, Ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч... То есть хорошо, что есть на свете этот форум. В рукописи до финала повести осталось полтора эпизода.
Ветер: Алассиэн пишет: А я всегда стараюсь помнить собственное отношение персонажей к обстоятельствам Это верно. Он мечтал вернуться к человеческой жизни. Наверное, это единственное, чего часть фэнов ему никак не могут простить :) Пересмотрел тут видео, в интервью Глен Кин говорит о двоякости Биста, о том что он, по сути, обитатель двух миров - мира людей и мира животных. Однако этой теме в мультфильме места не нашлось, она даже противоречит его моральным целям. Есть такая идея о сверхчеловеке, и есть идея о зверочеловеке. Я собираю много информации о последней, отчасти этот поиск и привёл меня в фендом ВатВ. Всё-таки Бист намного глубже и продуманней множества героев из однотипных фильмов про оборотней. Я не боюсь перемен, в них - сама жизнь. Поэтому с большим интересом слежу за событиями Human Again :) А лакать из миски и спать среди изломанной мебели - если это удобно и никому не мешает (до появления Белль всё так было), то можно. Во мне снова просыпается несостоявшийся хиппи Алассиэн пишет: Ветер, Ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч... Стараемся :) А форум, примерно за год его жизни, действительно разросся. Пиши, публикуйся, всё прочту. И не только я :)
Ветер: Могу показать первую иллюстрацию. Рисунок гелевой ручкой + тени\оттенки в фотошопе. При печати на черно-белом лазернике должно хорошо смотреться.
Алассиэн: Иллюстрация великолепная! Я в восхищении! Большое спасибо! А я вот такую картинку нашла:
Ветер: Спасибо. А найденная картинка очень даже в тему. Если хорошо в ч\б отрисовать, тоже можно будет использовать в брошюре.
Алассиэн: Ветер пишет: Если хорошо в ч\б отрисовать, Да, так тоже можно. У меня была несколько иная идея - золотой лев на голубом поле. Это я герб ищу.
Алассиэн: Готовлюсь к празднику. Люмьер зовёт это действо «почистить пёрышки». С Барнетом спорить трудно – очень уж он немногословен. И убедителен. И рук у него – четыре… Но это последний раз, когда я ради «быстрее и лучше» не сам себе «чищу пёрышки». Тьфу, то есть – шкуру. И какая разница, что недавно научился? Берлога. Сижу перед зеркалом, мрачно разглядываю свою физиомордию. Барнет что-то делает с моей гривой – только ножницы щёлкают. Нет, вот только бантик для бороды мне совсем не надо! Это так… глупо! Вокруг снуёт Люмьер. Его задача – поддерживать… мм… боевой дух. Потому что настроение у меня действительно скачет туда-сюда, от «я всё смогу, сегодня я ей наконец признаюсь» до «на самом деле она меня не любит, поэтому нечего её пугать понапрасну». Взгляд на привявшую, сильно склонившуюся розу, на зеркало, себя в зеркале, в пол, снова на розу. Сейчас или никогда, или и решаться без толку будет. И всё-таки я страшен, я действительно страшен, даже сейчас, с синим бантиком на сильно подстриженной гриве, весь такой нарядный и домашний. И дело даже не в том – клыки там, не клыки; Разве человек может полюбить не-человека? - Уау! Жмёт! Ага, ещё бы не жало. Барнет нехотя поясняет: - Нужно создать хоть видимость человеческой фигуры, мессир… Потерпите. Здесь есть подкладные плечи – ничего, не робейте, будут какие надо и свои. Костюм у меня геральдических цветов – синее и золотое. Ага, а я гербовый рогатый лев. Хоть прямо сейчас на знамя. Вправду, что ли – сейчас или никогда! Наконец я готов. Кажется, Барнет разглядывает меня как произведение искусства. Своего. Ладно уж. Может, гриву и впрямь следовало подстричь… Чуть-чуть приоткрывается дверь, появляется Когсворт, чрезвычайно гордый своей ролью распорядителя торжества. - Ммм.. Барышня ожидает! Делаю шаг, замираю на пороге, оглядываюсь. Чувствую себя как капитан Алонсо перед прыжком в море с 30-футовой скалы. Словно стою на обрыве белого камня, а далеко внизу – прозрачная зеленоватая вода. И отступать нельзя, и другого выхода нет. Люмьер легонько подталкивает меня в спину. Я набираю полную грудь воздуха – будто и вправду перед прыжком! – поправляю неудобный узкий рукав и делаю шаг вперёд. Ну, пошёл! А навстречу мне по противоположной лестнице, шурша платьем, спускается Белль. Она такая красивая, такая сияющее радостная, что, глядя на неё, я мигом забываю обо всех своих страхах. Мы улыбаемся друг другу; книксен, поклон – у нас эти светские церемонии больше похожи на необременительную игру. Белль берёт меня под руку, и мы вместе идём вниз, в банкетный зал. Ну и. конечно же, на нас смотрят, наблюдают, не вмешиваясь, все. Вообще все – не то чтоб кто-то мешал, но друзья за меня и со мной. С нами и за нас. А нетерпеливый пёс Бублик, он же тумбочка на лапах, с громким лаем несётся прямо под ноги, и до конца лестницы ещё пара ступенек. Я успеваю испугаться, что он устроит нам конфуз – ладно ещё мне! – но Белль в длинном и широком, наверняка непривычном в обращении золотом платье, как бы на собаку не наступить! Я успеваю отвернуть назад, удерживая свою даму от опасного шага – но всё обошлось, пёс благополучно проносится мимо; а нам остаётся только рассмеяться. Оркестр играет «Цветущую магнолию», и Белль за руки тянет меня танцевать. Вальс! Если бы что-то ещё, не это! Тацевать-то я как раз учился хорошо. Прежде. Просто – вальс же, а это означает, что Белль будет так близко… От волнения я постыдно икнул. Танец даётся неожиданно легко, Белль восхищённо смотрит на меня, я – на неё, а ещё время от времени оглядываюсь на Когсворта и Люмьера: ну, видели!? Сочувствующие подпрыгивают и толкаются на своей полке, музыканты, кажется, превзошли сами себя, а с фрески на потолке на нас глазеют крылатые детишки-амуры. Эту роспись не тронуло никакое колдовство. Вот это, верно, и называется счастьем. Тихонько гаснут свечи, смолкает музыка. Сквозь огромные окна бального зала становятся видны тёмно-синее небо и звёзды. Выходим на террасу. Где-то в саду отчаянно звенят цикады. Белль присаживается на скамеечку, расправляет шлейф платья, и вообще выглядит как-то так, словно ждёт чего-то… чего? Сажусь рядом, собираюсь с духом какое-то время, а потом беру её за руки. Сейчас или никогда! Спрашиваю осторожно: - Белль, ты счастлива здесь… со мной? - Да, - искренне отвечает она. Я прячу улыбку… и тут же замечаю грусть в её взгляде. Что-то не так! - Что с тобой? Белль отводит глаза: - Если бы я могла увидеть отца... Я так скучаю! Мда, нехорошо получается. Об этом я не подумал. А она ведь и вправду не знает, что с ним сейчас. А я тогда так… Что же делать? И вдруг приходит решение. И такое простое! - Это возможно, - отвечаю я. – Идём со мной. Всё-таки хорошо, что мою берлогу прибрали. Хоть показать не стыдно. Роза… недолго ей, бедной, осталось. Интересно, будет ли она жить, если я успею раньше падения последнего лепестка? Рядом с розой – волшебное зеркало. Его-то я и протягиваю Белль. - Оно всё покажет тебе. Всё, что пожелаешь увидеть. Моя любимая берёт зеркало с некоторой опаской. Говорит ему – хотя нет, именно что просит: - Я хочу увидеть моего отца! Пожалуйста. Заветное стекло вспыхивает зелёным – да так, что можно зажмуриться. Я не вижу того, что показывает зеркало. Но я вижу лицо Белль. Испуг, недоверие, сострадание, гнев… отчаяние. Что-то не так! Я не успеваю спросить. Белль говорит, что случилось, прежде меня. - Он болен, ему плохо… Он там совсем один! Вот так. А виноват-то я. Что стоило ещё месяц назад отправить к нему Тартарини и сообщить, что с его дочерью всё в порядке? А я тут с какими-то признаниями. Пока объясняться буду. Пока это всё… Слишком много времени. Я же не знаю, какое оно, превращение это. Может быть, очень-очень долгое? А там, наверное, уже надо спасать. Поэтому я говорю: -Белль, ты должна идти к нему. Нелегко мне даются эти слова. Кажется, Белль потрясена. - Ты меня отпускаешь? - Да. -Спасибо, - отвечает Белль. Зачем-то обращается к зеркалу: - Я уже иду! Отец-то её не слышит. Но она ведь не знает этого! Зеркало… Зачем оно мне теперь? Белль возвращается с порога, протягивает зеркало мне. -Возьми его себе, - отвечаю я.- Ты сможешь заглянуть в него… и иногда вспомнить обо мне. Прощай, любимая. Тебе незачем сюда возвращаться. Вспомни обо мне… в прошлом. Настоящий я уже не буду мной. Моя роза облетит не позднее завтрашнего утра. Я позволяю себе немногое: пропустить Беллины волосы сквозь пальцы. - Иди. А Белль задерживается на мгновение, словно хочет сказать что-то… И осторожно касается ладонью моей щеки. - Не грусти! Я вздрагиваю… и провожаю её удивлённым взглядом. Что это было? Я прав, или… Шелест платья и стук каблучков стихают вдали. А я всё стою как стоял – опершись руками на край столика с розой, смотрю на цветок и не вижу его… Моя сказка кончилась. Моё время прошло. Если бы у меня была возможность переиграть сегодняшний вечер! Но нет – я всё равно поступил бы так же. Потому что так было правильно. Слышу позади звук шагов – деревяшками по паркету. Оборачиваться незачем – я и так знаю, кто пришёл ко мне. Голос Когсворта звучит словно издалека. - Я знал, что Вы сможете, мессир! Вечер прошёл великолепно! Ну, похвали меня ещё. Вечер прошёл. - Я отпустил её, - странно, себя едва слышу. Когсворт понимает не сразу. - Да-да, превосхо… Что? Что Вы сделали? - Она уходит. - Но почему? – недоумевает мой дворецкий. Простите, друзья. Сейчас я обменял наше будущее на жизнь одного человека. И на счастье другого. Другой. - Потому что я её люблю. Время сдвинулось. Сделали ещё один шаг стрелки огромных часов, циферблат которых – моя земля. Небо затянуто непроглядно-серым, и одинаково холодный дождь поливает со всех сторон: и с запада, и с востока. На западе вода поедает снег, на востоке ручьи стекают по листьям. По зелёным листьям, которые никогда не увидят осени. Ненаучно, непредставимо, немыслимо… Я не спал и не буду. Всего-то осталось… В часах моей жизни проваливаются вниз последние песчинки. Вчера – или сегодня, если считать новый день с полночи, а не с рассвета – я долго-долго стоял на балконе, провожая взглядом Белль. Чтобы уж наверняка никакие волки или ещё что…И рычал от безысходности и боли. Я-то Белль не увижу никогда. Если бы я мог изменить что-то тогда. десять лет назад… Или четырнадцать. Тогда тоже была осень, холодная злая осень. Оба раза осень… «Спасибо, что ты понял, как это важно для меня». Важно для неё. Значит, важно и мне. А я его за шиворот таскал… Вспоминать стыдно. А он, видимо, бросился спасать Белль, едва вернувшись домой. Спасать от меня. А время там и здесь и вправду такое разное… Я видел, как Беллин конь Филипп вынес из леса двоих. Прощай, любимая. Там, во внешнем мире, настоящая жизнь – не то, что здесь. Прощай и будь счастлива. Из парадного костюма я выпутывался с трудом – застывшие пальцы не гнулись. Зачем мне теперь всё это – золотое и синее? Вот мои прежние вещи, вот вылинявший красный плащ. И рубашка. Привык к ней уже. И я всё-таки не зверь, чтобы совсем… По крайней мере, ещё какое-то время. Я не стану вновь ломать мебель и разбивать зеркала. Моё человеческое – почти человеческое! – время всё-таки было! И я хочу пройти свою точку невозврата с честью. Вот и ещё лепесток угас… Падайте по стеклу, капли. Я – был. И вовсе моя повесть не печальная – потому что я хоть и упустил свой шанс, но всё же попытался. Падайте, капли, падайте. Один шанс на миллион. А если бы не пытался – тогда не было бы ни одного.
Ветер: Первый и последние два обзаца вообще захватили меня. Наверное, потому что на самом деле рассказывают о торм,ч то осталось за кадром. Внутри его души.
Алассиэн: Это всё... не то чтобы за кадром, но не читается с первого просмотра. А у меня в дело идёт всё - прочитанное, просмотренное, передуманное. Даже недавняя ссылка на интервью Глена Кина. Теперь ты понимаешь, почему Эглантен так скис после ухода Белль? Что такое необратимое должно было, по его мнению, произойти?
Алассиэн: Дождь не перестал днём и только усилился к ночи. Да вдобавок ещё началась гроза. Молнии были нехорошие, злые, лилового пламени. Глупо думать, будто я сидел и жалел себя. Не жалел. Просто противно было ждать, зная. Что рассвет нового дня уже не будет моим. Ни один из графов Лионелли не уходил так – не помня прошлого, не осознавая себя. Как я – точно ни один. Отнимется моё человеческое – кем я стану тогда, если и сейчас уже зверь наполовину? Видеть никого не хотелось. Только Белль! Если бы - Белль… Но она не придёт. Не успеет. Да и незачем ей возвращаться. А друзьям незачем видеть, как я становлюсь зверем безвозвратно. Или мне – как обычными, неживыми вещами становятся они. В памяти роем вьются мысли – непрошеные, незваные. Как отец учил меня ездить верхом, как котяра Мурсио тащил вязание из рук матери, как я, Жан-Реми, Эдди Поттс и Селести искали старинный клад… Потом поиски надоели, и мы их забросили. А Жан-Реми продолжил, упрямо лазая по замковым подземельям. И ведь клад действительно нашёл и перепрятал! Глиняный горшок, обмотанный ветхой тряпкой и полный монет со всех сторон света. Селести тогда сказала, что лорду не пристало быть жадиной, и Жан-Реми, морщась, всё-таи выдал нам по монете с профилями каких-то королей. Эдди с этой монеты разжился новой удочкой какого-то особого свойства, а моя, с непонятной надписью, блестящая и золотая, до сих пор хранится в берлоге на дне сундука… … И как волновалась миссис Поттс, как Чип, всего несколько дней как чашка, умудрился сколоть кусочек фарфора, так и оставшись с щербинкой… … И как Бром и Барнет снимали перстень с моей руки, превратившейся в когтистую лапу. Ладонь стала больше, чем была прежде, перстень застрял, и стянуть его никак не удавалось. Мне грозило остаться без пальца вовсе. Металлический обруч кольца тогда пришлось распилить. … Как я однажды, зверем уже, выбрался в лес и понял, что слышу и чувствую по-звериному – отчётливо и ярко, так, как никогда прежде. Как сосны шептались под влажным ветром, и так же, как и сейчас, шла с океана гроза. Как я впервые взял за руки Белль – она была такая хрупкая и тоненькая, и крохотные пальчики скрывались в моих ладонях. И захотелось радовать, и беречь, и защищать – всегда-всегда, сколько я и она есть на свете… Было уже темно, когда чуть скрипнула дверь в мою берлогу. У входа лежал хороший ковёр, и звука шагов я не услышал. Но видеть не хотелось никого. - Оставьте меня. - Но мессир, ваш замок атакуют! Это была миссис Поттс. Ну и пусть атакуют. Разбойнички, впервые за столько-то лет. Я же не дон Алгандо Рохский, чтобы давать отпор и выводить лучников на стены. Кончилось моё время. Пусть делают что хотят. - Это уже не важно, - мне и говорить–то не хочется. Поправляю левой лапой колпак над розой. Угаснем с ней вместе. Беспамятному зверю замок ни к чему. Не знаю, что там у них было. Сначала слышался звук ударов дерева о дерево – таранили дверь, наверное. И какой-то неприятный голос отдавал приказы и воодушевлял разбойничков. «Хватайте любую добычу!» Не будь мои уши звериными, я бы, наверное, и не услышал. Потом дверь снесли, после были шум и вопли. Может, и нечестно было торчать тут, когда… А вдруг я вот прямо тогда озверею и сожру кого-нибудь? Нет уж, уходить – так человеком. Всего-то осталось три лепестка. И свечение над розой почти погасло. Прошло сколько-то времени, и вопли стихли. Я сидел на кушетке, поджав лапы и тоскливо уставившись в окно. Что было бы, если бы… Снова заскрипела дверь, я нехотя обернулся. У порога стоял мужик в красном, ухмылялся и растягивал лук. Ну, здравствуй, смерть. Вот и охотничек пришёл. Хотя бы утра ждать не придётся. Когда куда-то под лопатку впилась стрела, всё моё тоскливое спокойствие вмиг исчезло. Больно! Как бы эту дрянь выдернуть? У меня руки за спину не гнутся… Дотянуться до стрелы я не успел – только вскочить. Сзади ударило что-то тяжёлое, брызнули стёкла, и я вылетел на балкон, проехав спиной по каменным плитам. Древко щёлкнуло и обломилось. От боли потемнело в глазах. Поймав лапой перила, я только чуть приподнялся, увидел кривую от злости рожу мужика в красном… Кошки тебя дери, нет чтобы убить сразу! – а потом, сбитый с лап очередным ударом, покатился куда-то вниз. Мерзость, ох и мерзость же! Но лучше умереть человеком, чем жить беспамятной тварью. Делай, за чем пришёл. И быстрее… - Нет! – раздалось снизу, из темноты. – Гастон, не надо! - Белль? – от неожиданности я выговорил это вслух. Глянул вниз и вправду увидал её на мосту. Белль здесь, она волнуется за меня, я ей нужен… Я – нужен! Этого, видимо, и звали Гастон. Он уже обломил где-то мраморную руку-ногу и целил её против меня. Ну, мужик, не повезло тебе. С одного удара красный полетел прочь, заваливаясь меж черепичными откосами. Я гонял его по крышам какое-то время, но достать не мог и сам не хотел подставляться. Дождь заливал глаза, слепили вспышки молний, звуки грома и шум падающей воды глушили его слова. А кричал он много. Когда я наконец разобрал, что именно, в голове зазвенело от гнева.
Ветер: Теперь ты понимаешь, почему Эглантен так скис после ухода Белль? Он впал в депрессию именно из-за того, что потерял её и не верил, что она когда-либо вернётся. А не из-за того, что её уход означал сохранение сил заклятья. Что он сказал Миссис Поттс, когда та известила его об атаке замка? "Пусть входят, теперь уже всё равно". Я не думаю, что его в тот момент беспокоила ценность собственной жизни и ценность жизней его слуг. Весь смысл существования ушел вместе с Белль. Он больше не думал о себе (читай - о своём заклятии), он думал о ней. Я так это вижу. Алассиэн пишет: Теперь ты понимаешь, почему Эглантен так скис после ухода Белль? Что такое необратимое должно было, по его мнению, произойти? Ты писала об этом выше. Хотя мне всё равно не верится, что Чаровница могла подготовить такой вариант на случай его "поражения". Если дословно вспомнить Пролог: "If not... he would be doomed to remain a beast for all time." - т.е. при не-снятии заклятия он останется зверем на всю жизнь. Останется, а не превратится окончательно. А вот о судьбах слуг в таком случае можно гадать.
Алассиэн: Ветер пишет: Весь смысл существования ушел вместе с Белль. Наверное, это мне просто не удалось показать как следует - это главное, а дальше, вторым пунктом - его собственные предположения о том, почему заклятие станет необратимым. Я сейчас дополнила предыдущий пост - там уже по сюжету дальше.
Ветер: Алассиэн пишет: Я сейчас дополнила предыдущий пост - там уже по сюжету дальше. Да, прочел. Но посылай лучше новые кукси в новых сообщениях. Теперь об ошибках. На моей иллюстрации у Биста на левой лапе кисть руки такая же, как на правой... В общем, теперь у него две правых руки... вот уж точно монстр... Ничего, поправимо! У тебя: Он уже обломил где-то мраморную руку-ногу и целил её против меня. Это длинношеяя гаргулья: И Бист не гонял Гастона по крышам. Большинство его ударов и выпадов не достигли цели - ему только удалось один раз сбросить охотника на другой карниз. Там-то Гастон и загнал его на самый край и прокричал слова, которые так разъярили Биста (первоначально, кстати, был вариант "Time to Die" вместо "Belle is mine"). Ну, и ещё этот момент было бы здорово описать:
Алассиэн: Итак, повесть я всё-таки закончила. Комментарии и замечания приветствуются, над текстом буду работать дальше. Ветер пишет: лучше новые кукси в новых сообщениях. Тогда нарушается баланс эпизодов. Набирать-то можно без разбору подряд, а вот паузы в чтении лучше делать там, где это задумано автором. Это длинношеяя гаргулья: Где бы ещё мне достать видео в хорошем качестве? Или скриншоты хотя бы. У меня вытянутый с МэйлВидео файл формата flash, тамошнюю картинку вообще на весь экран не растянешь. Вот и пропадают подробности. Ну, и ещё этот момент было бы здорово описать: Ну разумеется;) Экшен мне даётся, я думаю, хорошо, а вот любовные сцены - с превеликим трудом. Не выйдет из меня автора дамских романов :) И время от времени обрисовывается на краешке сознания мысль: а ведь "Цветок Шиповника" - это всё-таки мерисью. Своеобразное такое. Хотя... Мой адан на него ведь совсем не похож, только глаза такие синие-синие...
Ветер: Алассиэн пишет: Набирать-то можно без разбору подряд, а вот паузы в чтении лучше делать там, где это задумано автором. Ну, когда весь текст будет окончательно готов, всё равно лучше скомбинировать его в один Word-файл (c картинками ) И дать на него линк в первом же сообщении этой темы. А то новым читателям не очень удобно будет всю повесть читать в режиме форума, тем более с кусками наших комментариев. Где бы ещё мне достать видео в хорошем качестве? Или скриншоты хотя бы. Скриншоты тут: http://www.fanpop.com/spots/beauty-and-the-beast/screencaps Экшен мне даётся, я думаю, хорошо, а вот любовные сцены - с превеликим трудом. Я сам не понимаю, как их правильно описывать. Вот рисовать - другое дело
Алассиэн: Ветер пишет: новым читателям не очень удобно будет всю повесть читать в режиме форума, тем более с кусками наших комментариев. На фикрайтерских форумах обычно обсуждения вообще идут в отдельной теме. Кстати о. А почему бы не сделать сайт не из шаблонов Народа, а в HTML? рисовать - другое дело Это же волшебники, для них вообще нет невозможного.
Ветер: Алассиэн пишет: А почему бы не сделать сайт не из шаблонов Народа, а в HTML? Я думал над созданием сайта и решил, что форум - более удобная вещь. По сути, те же статьи, разделы, галереи и файлы. Минус - усложнение поиска нужной информации. Но если возьмешься - помогу чем смогу, сам я в практике сайтостроения ничего не смыслю. Я ошибаюсь, или мы это когда-то уже обсуждали? Давно.
Алассиэн: Ветер пишет: мы это когда-то уже обсуждали? В феврале, может быть? Но это другая эпоха уже, слишком давно. На Юкозе есть нормальные настраиваемые шаблоны, но этот движок не подходит - надо регить новый домен, и обновлять нужно тоже часто (а этот сайт - копилка на самом деле, склад, динамики мало). Так что, может быть, просто написать для имеющегося сайта простенький аккуратный код? Но это я так, для себя прикидываю. Я админ двух сайтов, один из них делала сама, хотя в HTML всё-таки не крупный специалист. Будет время - попробую слепить что-нибудь подходящее (главная+страничка со ссылками на материалы и форум, + фанфики в виде веб-страничек). Я, наверное, довыложу уж до финала как есть (сейчас просто хорошо, но я знаю, что могу и может быть лучше). Сейчас довыложу, а потом подумаю немного и буду править два последних текстовых поста. Но это - потом.
Алассиэн: Вот первый примитивный набросок в хтмл (цвета подбирала на глазок, потому неточно). По-хорошему, навигацию надо вынести в левую половину страницы, наверх повесить форумный логотип, на главную - или новости, или картинку и несколько строк ознакомительного текста, что, как и почему. Хотя и здесь народно-шаблонные уши явственно торчат, код поправлен всего чуть-чуть :(
Ветер: Алассиэн пишет: этот сайт - копилка на самом деле, склад, динамики мало Наверное, именно поэтому я в своё время передумал его делать и занялся форумом. Вот первый примитивный набросок в хтмл Вроде всё верно, тут чем проще-тем лучше. С графическими элементами я помогу. Попозже напишу свои мысли в "Мастерской". Вообще, к этой идее у меня просыпается интерес.
Алассиэн: Я за сутки это всё ещё раз передумала и сочинила совсем другой дизайн, сложнее и красивей. Правда, не знаю, смогу ли его написать правильно (наверное, придётся ставить Фронт Пейдж). А теперь давай, дабы тему не засорять посторонними разговорами, перенеси это в Мастерскую (или по почте обсуждать будем, или я у себя в Дайри закрытую тему сделаю).
Алассиэн: Я не стал отвечать. Я его убью. А с такими не говорят. Оружие этого я попросту перекусил только зубы щёлкнули; а его самого схватил за горло и вывесил за ограждение крыш. До сих пор не знаю, почему тогда сразу не разжал пальцы. Внизу, на три этажа ниже, бурлила вздувшаяся от дождя речка Дворцовка. Под лапой надулись, напряглись мышцы красного. Нажми я чуть сильней – переломил бы ему хребет. А уж про то, что придушил, нечего и говорить. Он хрипел и дёргался, как красный червяк на рыбацком крючке. А ещё – молил о пощаде. Жить хочет, разбойничек. Заколола позабытая было боль от стрелы. Наконечник вроде бы вывалился чуть раньше. А мне вдруг стало противно до тошноты. Корчится тут этот… живучий. Да ну его, пусть живёт, за какими кошками он мне сдался! Я вытянул его обратно и отшвырнул прочь. Сказал только: -Убирайся. Как он будет слезать отсюда – не моё дело. Хочет жить – как –нибудь выберется. И тут меня окликнула Белль: - Эглантен! Я обернулся. Белль стояла на моём балконе и протягивала ко мне руки. Радостно стало на сердце. Если она вернулась… неужели ради меня? Обходить, спускаясь по чердачной лестнице и вновь поднимаясь по внутренней, парадной, было бы слишком долго. И я полез напрямую – благо было не впервой. Белль поймала мою руку, и её пальцы скрылись в моей ладони. Тоненькие. Такие любимые. Никогда бы не отпускал. … Как ясный день собой свечу затмит, Так звезд сильнее свет ее ланит… И я вправду протянул правую руку и коснулся её лица. - Ты вернулась! Даже не верится, что всё это правда. Но нет – Белль, улыбаясь, прижимается к моей ладони щекой. А это, наверное, значит, что всё-таки… Сказать я ничего не успел. И выбраться наверх – тоже. Сначала был удар, потом, парой мгновений после – боль, сильная, жгучая. До темноты перед глазами. Оглянуться толком не удалось – но всё же увидел этого, засевшего на той же крыше чуть пониже и поудобнее перехватывающего нож. Ах ты… Я хотел смахнуть его и не смог – только задел пустоту, услышал вопль, как издалека – чей, откуда? - и сам завалился куда –то назад. Только б не утянуть Белль… Следующий миг, словно просвет в тучах – я, висящий обеими лапами на перилах и отчаянно рулящий хвостом, а сил перевалиться через преграду уже недостаёт. А потом я уже лежу мордой кверху и никак не могу приподняться, и даже глаза открываются кое-как. Надо мной склоняется испуганная, растерянная Белль. Говорит что-то, осторожно касается лица. - ты вернулась! -Ну конечно же я вернулась, - отвечает она. – Я должна была… Если бы я пришла раньше, всё было бы не так! Холодно, как же холодно. И говорить всё трудней. - Лучше, что всё так получилось… - Нет, - в глазах Белль стоят слёзы. – Ты поправишься, мы вместе, всё будет хорошо, вот увидишь… Хотел бы. Но не выйдет – даже повернуться не могу. Наверное, это всё. - А я увидел тебя в последний раз… Дальше ничего не помню. Какая она, смерть? Останусь ли я человеком за ней? … Странно. Почему я неудобно как-то лежу лицом вниз, и как будто не там, где был, и жарко, и ничего не болит… совсем. Поднимаюсь неожиданно легко. С плеча ползёт плащ. Приснилось, что ли? И тут вижу руки. Свои. Какие-то не такие. Человеческие! Разглядываю озадаченно – надо же, когтей нет, ногти плоские! И вдруг оглушительно понимаю: свершилось. А я всё пропустил. Где же Белль? Оборачиваюсь – да вот же она! Только смотрит странно – с испугом, что ли; будто бы сейчас я какое страшилище, будто бы я – и не я. Но если… Значит, она меня любит! Любит! Тогда почему боится? Посмотреть бы на себя – вот когда нужно зеркало! – но некогда. А я уж думал – всё… Да ведь она меня не узнаёт! - Белль, это я! И как жить, если не узнает и отвернётся? Страшно.
Алассиэн: Останавливаюсь, не дойдя шага – потому что Белль едва не бросилась от меня прочь. Неужели я и впрямь теперь страшнее, чем прежде? Мы стоим друг против друга – балкон маленький, и уходить с него особо некуда. Белль всё же решается приблизиться. Что она видела? На что оно похоже, превращение это? Потом спрошу. О чём я думаю; вдруг я теперь для неё чужой? И что тогда? Зачем мне тогда всё это? Пожалуй, и ни к чему. Белль протягивает ко мне руку, касается волос кончиками пальцев. Предательски подступают слёзы. Очень непривычно стоять на полу всей ступнёй сразу, от мокрого камня неприятно тянет холодом. Но это не главное. Это сейчас настолько не главное… И тут Белль говорит: - Да, это ты! И столько в её голосе счастья, и радости, и улыбка озаряет её прекрасное лицо. Узнала! Ты меня всё-таки узнала! Тогда я решился наконец поцеловать мою любимую. Или это она решилась поцеловать меня? И ничего не было лучше этого мига. Когда мы вновь вспомнили о том, что кроме нас есть ещё и мир, замок уже менялся – стремительно, как наступающий новый день. Да. именно так. Дождь перестал, туча исчезла, в ясном небе сверкало прямо-таки весеннее солнце. А по стенам, по крышам, по самой земле шло что-то похожее на золотую позёмку. Осень уходила, стремительно сменяясь весной. Выбросили зелёную листву и алые цветы обвивавшие мой балкон сухие плети, которые я за всё это время так и не решился оборвать -0 вдруг живые. Вдруг в таком же колдовском сне, как вся Зимняя Сторона? Мы стояли рядом, не разжимая рук – боялись, что всё сон, что всё может исчезнуть. А на столике под колпаком было пусто. Почти. Моя заветная роза рассыпалась в тонкую, невесомую пыль. Битого стекла на полу уже не было. Слизало позёмкой или ещё прежде вымело ливнем? А потом к нам навстречу бросились трое. – зазвенела по камню бронза, застучали фарфор и деревяшки. Едва выйдя на свет, все они вновь стали людьми – так быстро, что я и заметить не успел, как. -Люмьер! Когсворт! Миссис Поттс! На радостях я сгрёб в охапку разом всех троих. Вот уж кому удивительно – они ведь столько лет были такие маленькие! А потом появились Чип. И Бублик. Миссис Поттс подхватила на руки своего младшенького – наконец-то! – а я закружил по балкону Белль. От счастья хотелось танцевать. А потом Белль глянула на меня строго и потребовала подвернуть рубашку. Правда, я ведь уже совсем забыл, что меня вот только что… Ведь вправду чуть не умер. А ничего не было. От крови и следа не осталось. А едва заметный шрам, как сказала Белль, исчез прямо у неё под рукой, разгладившись без следа. Сбылось! И целая жизнь впереди. Хотелось увидеть всех, весь замок, и радоваться вместе со всеми. И наконец взглянуть в зеркало – каким же я стал теперь? Свой плащ я всё-таки подобрал и застегнул фибулу. И не потому, что так привык или холодно. А просто затем, что больше ведь не было звериного хвоста Вот так мы, жители замка, и стали Хьюмэн Эгейн, Людьми-вновь. А ещё я обрёл свою любовь. Мы обрели – я и Белль. Впрочем, не только мы. Мы обвенчались совсем скоро, всего через месяц, и я хорошо помню головокружительное чувство радости этого дня и восторг причастия несколькими днями раньше. Хотя я, правда, и не рассказал на исповеди всего этого. Потому что ТАМ нашу историю и так всенепременно знают. А чуть раньше венчались Феллис и Франсуа Бордонне (он же Люмьер). А какие же знатные господа путешествуют без слуг? Даже если они только по случаю слуги, а на самом деле – самые настоящие друзья!? ------------------------
Ветер: Поздравляю с финалом долгого труда! Прочел с удовольствием, и чувства совсем свежие. Спасибо за них. В скором времени подчищу эту тему. Увидимся в "Мастерской".
Алассиэн: У меня появилась интересная идея: заказать профессиональный перевод повести на английский язык. Профессиональный - затем, чтобы сохранить особенную манеру речи, все эти словечки и обороты. Мировой фэндом общается-то в основном на английском ;)
Ветер: Алассиэн пишет: У меня появилась интересная идея: заказать профессиональный перевод повести на английский язык Отличная идея! Смогу запостить его на все зарубежные ВатВ сообщества. А есть, кому перевести?
Алассиэн: Ветер пишет: А есть, кому перевести? Моя сестра - переводчик. Надо ещё с ней обговорить эту задумку.
Алассиэн: Собрав несколько отказов от переводчиков, пошла я на поклон к Гуглу. Есть там программка автоперевода. Всё равно я стилистику не почувствую, если буду переводить сама - объём знаний не тот. Дай-ка, думаю, сделаю быстрый подстрочник, заодно и посмотрю, как далеко прогресс зашёл, на что нынче способен "искусственный интеллект". Программка честно перевела несколько абзацев. Но то, как она их перевела... Читая получившийся текст, я искренне веселилась. Нет, ничего ужасного в стиле русских этикеток к китайским товарам. Но хотя бы то, как смотрятся в транслите не поддавшиеся переводу русские слова... FLOWER briar Am I a man? In my opinion, no longer. And long. So who am I? What is man, that's for sure. Horn, cow ears, muzzle, as they are, ungulates. However, I do not have hooves, there paws. So I do not bull - I even have fangs. And tail. Fluffy was. How would I, without a tail on four ran? Paws - like cat paws. Almost. Because I am still on the front paws fingers. Normal those fingers, almost like a human, only with claws. And claws are not removed. I hate to look at his face! Ugly mug! All mirrors are found, long ago broke. Why? Moved one paw - ready! And what they say - «Send to you messir, to the people and not be sitting here, as ...» Yeah, like now! If I did not pick off at once, so I will have some ohotnichka to sit in a cage. Or on a chain. Baby animals home, talking and able to juggle show. Here lezhu I mean, in the corner of the courtyard near the Kennels, the owner will help make me a bowl for ushkom cheshet, «Give paw» said. Umnitsa, pushistik! Pah! So here and live alone. Actually, not quite - in my castle, almost all living things. Talk, run, give advice. Yeah, he is that! It is indeed nice, not that I - do not understand that in the gorilla. Lumiere I won, even with the whisk love. I think I did not notice. And as I look at them, so тошно. How many years should I? There being wrong for some, yes, I do something a long time and take longer. Only if you have roses already lower lepestochki privyali - then twenty, I just eat. And here I go, I like something to suite. Step on the carpet, that does not knock claws. Look at the ladder - and, it must be the same - at the lower steps muzhichok some costs, on the sides look. Asks «Here somebody is?» Why did he appear? To me, that it look? ... What I am, lap-dog? From the outrage I have rychu. Stood on the top platform stairs and catch one. Observed. Servant of my dear delight perhaps no jumps. «Proydemte, messir, relax, drink some tea!» And it is! Well, enough! I have it to yourself to visit did not call! In the two jump flying staircase, shifting left, break the door. They have him sit in my chair! In my favorite! And treat! Well, here I am about to show you all! Zverev. Clearly I feel like the wool on zagrivke rises on end. Rychu. Yes, that's like me roar! - Here is a stranger! Lumiere has a nonsense, that it explains, but listening to him I'm not going. Yeah, muzhichok saw me, frighten. Yes, I am terrible! Now again zarychu - will be even worse. Horn I, tusks protrude from the mouth, a red cloak on the floor taschitsya. In pictures devils just such. Come at four, smell, examined «guest». Riffraff he a - a small, lysenky. And bormochet: - I ... I did not want to ... And myself on my face pyalitsya, the eye is not limited. Well, what the Charter? Kogsvort something dodder, but I did not listen. Jump over a chair and again rychu. Muzhichok pyatitsya, I go for it. - What are you doing here? - I lost in the forest ... and ... and here ... -You unwelcome guest! And he looks and watches! No, it's unbearable! - What do you stared? You came to look at the monster? - I was looking for accommodation ... But all is looking at me. Even more furious, grabs guy for collar, arms: - Here you'll find accommodation! - And trail it in the tower. Tomorrow, an idea what to do with it. There is there any ...
Ветер: Алассиэн пишет: Программка честно перевела несколько абзацев. Но то, как она их перевела... Читая получившийся текст, я искренне веселилась. Когда-то я переводил ВатВ фанфики с английского с помощью автопереводчика. Ух и намучился же, доводя их потом до художественного текста. Знаешь, как комп перевёл "Little Black Rose"? "Маленький Афроамериканец Поднялся". В общем, автоперевод - тоже вариант, но последующая работа над ошибками неминуема.
Алассиэн: Ветер пишет: Когда-то я переводил ВатВ фанфики с английского с помощью автопереводчика. Ух и намучился же, доводя их потом до художественного текста. Лет семь назад автопереводчики несли шедевральную чушь и для длинных текстов не годились. Сейчас дела обстоят чуть лучше, но тоже... человека ведь не заменишь.
alexis8604@mail.ru: Привет Алассиэн, здоро пишеш с удовольствием прочитала историю описанную глаза БИСТа и бель , а история глазами гастона тоже наверно инстересная. Напишиш ну если можно, гастон хоть и плохой герой но мне он очень нравиться (он живой человек, ну как его недостатки они реальны всмысле такие люди встречаются реально).....
Ветер: alexis8604@mail.ru Почему бы тебе не попробовать написать самой? Если что - помогу советами.
alexis8604@mail.ru: давй помоги я попробую на выходных написать что нибудь.
Ветер: alexis8604@mail.ru Э, нет, ты начинай, я попробую помочь только советами. Но писать фанфик лучше не в этой теме, эта - для рассказа Алассиэн.
Meronym: Доброго времени суток! Знаю, я в такой старой теме покажусь полным слоупоком, но я прочитала это все только вчера и не могу просто пройти мимо. Алассиэн, недавно нашла ваш фик на фикбуке (который, увы, сейчас в ремонте). Сказать, что он произвел на меня большое впечатление (особенно после недавнего пересмотра ВатВ) - значит ничего не сказать. Т.к. фикбук в ремонте, я стала искать "Цветок шиповника" в гугле и наткнулась на этот замечательный форум. Дочитала до вашей идеи с переводом фика на английский и не смогла устоять. Переводчик из меня не самый профессиональный, но инглиш я более-менее знаю. Хотелось бы мне перевести ваш труд, вот только, скажу сразу, перевожу я по чайной ложке в день, но надеюсь, что энтузиазма у меня хватит еще надолго. Обидно, что такую красоту да никто и не решается перевести ;) Ниже выложу первую переведенную часть. Если никто не отзовется, напишу в фикбуке, как только его починят =) Итак...
Meronym: EGLANTINE ROSE Summary: We all know the story about the enchanted castle, the enchantress’ curse, the impossible requirement and a rose. And what does the Beast think about all of it? Am I a human? I don’t think so. It was long ago. Who am I then? Not a human, I’m sure. Horns, cow’s ears and a neb – looks like a hoofed one. Well I don’t have hooves only paws. So I’m totally not a bull – I have fangs as well and a tail, a brushy tail. How could I run on all fours without a tail? My paws they look like a cat’s ones. Well they look near to cat’s ones – there are fingers on my forepaws. Normal human-like fingers except for fur and claws that don’t sheathe. Arrgh, I hate my image! What an ugly mug! I’ve broken all the mirrors I found in the castle. Why not? One good punch and no problem. “You should make a public appearance, sir, not sitting here like a…” No way! If I wouldn’t be shot immediately I’d be caught in the cage by one of the hunters. Or maybe I’d be enchained. A fluffy speaking pet that can make tricks – how sweet! I lie near my kennel in the far corner of the courtyard waiting for a bowl of scraps from my master. He scratches my neck, calls me to heel. Very well, good dog! Yuck! So I live here alone. Hmm, not all alone – my castle is full of living objects. They can walk, speak and offer unsolicited advices. Lucky they! They are finally still pretty while I am a slice monster. Lumiere has a romance with Featherduster for example. They think I don’t notice. And I notice everything and it makes me sick. How old am I? The time goes wrong here. Well I stopped counting many years ago. Only the rose reminds me my real age – if its lower petals wilt it means that I’m already 20.
Ветер: Думаю, это будет благодарный труд! Вряд ли Алассиэн будет против. Когда где-то выложишь, давай ссылку. Мне лично интересны будут комменты англоязычных ВВ фанатов.
Meronym: Ветер , спасибо =) Переводы - это мое хобби. Думаю, спишусь как-нибудь с Алассиэн, когда сделаю перевод побольше. Только выкладывать сразу не буду, хорошо бы попросить какого-нибудь носителя языка отбетить. Еще бы хорошо иллюстраций из форума добавить. Ветер , не дашь ссылки каких-нибудь иностранных сайтов по ВВ-фандому? А то я тут новенькая ;)
Ветер: Meronym Самый лучший англ сайт - http://www.taleasoldastime.co.nr/ Ну и в этом топике много ссылок, некоторые возможно еще работают - http://beast.forum24.ru/?1-11-0-00000001-000-0-0-1325008354
Meronym: Ветер , спасибо =)
пакостная Бетти: Вот теперь и расскажу... Начинаю рассказ не с того места - не в подразделе "Будьте знакомы"... Заодно я расскажу, почему мне не нравится TEC. Обожаю сюжет о Красавице и Чудовище уже более 12 лет, и начиная именно с диснеевского BatB, а не с "Аленького цветочка". "Аленький цветочек" был для меня всего лишь беглым знакомством, а так... Та сцена, где Бист грозно зарычал на своих слуг, дерзко приютивших Мориса, произвела на меня гораздо более сильное впечатление, чем та, где Зверь Лесной-Чудо Морское говорил "Умереть тебе смертью безвременной". Я рисую картинки по кадрам BatB, собираю различные материалы о Диснеевском мультфильме и не останавливаюсь на достигнутом (а начала я писать в "Замке" и вовсе с того, что спросила о сборнике "Золотые сказки Диснея"). Я также делаю переводы диснеевских книжек BatB с английского - переводы довольно специфические, сделанные мною так, чтобы они походили на мои мысленные пересказы (попытка записи моих пересказов своими словами мне не понравилась, - я их могу набрать и прислать наряду с переводами, вот я и решила лучше сделать переводы-пересказы с английского). Среди них есть и перевод-пересказ TEC, так как я когда-то и его пыталась мысленно пересказывать, зная сей мультфильм лишь по небольшим фрагментам. Теперь я сама себе удивляюсь, как я могла создать такой "чувственный" перевод TEC (если он, конечно, покажется вам "чувственным"). Посмотрев "Волшебное Рождество" полностью (в два приёма, на видео) и внимательно, я его начала чуть ли не ненавидеть. А всё из-за сцены, где Бист сперва спасает Белль, а потом сажает её в темницу, да ещё говорит ей "Ты будешь гнить в этой темнице вечно"! Мне кажется, что авторы "Рождества" этим самым эпизодом выставили Биста в крайне невыгодном свете, изобразили его коварным негодяем, испортили зарождающуюся любовь между ним и Белль и веру в эту самую любовь - пардон, прекращаю, так как могу потерять контроль над собой. Ну, а качество - не скрою, BatB2 немного тусклый по сравнению с первым фильмом, нет таких ярких и сочных красок. Ладно, не буду больше говорить про TEC, - лучше спрошу, как лучше прислать свои рисунки и пересказы на сайт.
Ветер: Бист сперва спасает Белль, а потом сажает её в темницу, да ещё говорит ей "Ты будешь гнить в этой темнице вечно" Не думаю что он говорил всерьез про "вечно" - зачем тогда было спасать. Хотел проучить и наказать за побег - это да. Но слишком уж жестоко - оставить Белль в мокрой одежде в холодном помещении. Пусть это останется на совести сценариста ТЕС :) лучше спрошу, как лучше прислать свои рисунки и пересказы на сайт. Я сайтом уже давно не занимаюсь, публикуй на этом форуме.
пакостная Бетти: Как-то я писала насчёт "Хмыкаю что-то неопределённое" - "Разве Бист хмыкнул в ответ на Люмьеровы слова "Предложите ей более удобную комнату"? Он вполне определённо рыкнул". Примерно так я писала. Но всё равно мне очень понравилось твоё сочинение, Алассиэн, когда я его прочла. Я его читала взахлёб, от компьютера из-за него подолгу не отрывалась. Местами забавно "зверюшка домашняя, говорящая",местами очень трогательно "Прощай, любимая. Вспомни обо мне в прошлом. В настоящем я уже не буду мной". Ты явно в душу ему залезть старалась. Очень нравится выражение "Молнии были нехорошие, злые, лилового пламени". Немалую роль сыграло и то, что это вообще от лица Биста, моего любимого героя среди мужских персонажей мультфильма. Также я прониклась некоторыми твоими идеями, как-то: то, что у него должна быть фамилия; то, что Белль втаскивает его, раненого, на седло, приказав коню встать на колени для этого; то, что она спрашивает его имя во время обработки его боевых ран. Но у меня, в моих пересказах, у него другие имена и фамилия, и спрашивает она у него его имя до того, как благодарит его за спасение своей жизни.
Ветер: Но у меня, в моих пересказах, у него другие имена и фамилия Это очевидно :) Хотя бывают любопытные совпадения - и я и Алассиэн назвали его Шиповником, не сговариваясь. А в Descedants (еще раз спасибо что рассказала про этот фильм) его так и зовут Beast, несмотря на возвращение к человеческой жизни.
пакостная Бетти: По мне, так не за что мне спасибо. Просто речь шла о будущей жизни героев, вот я и рассказала, каким фильмом её представили профессиональные продолжатели.
Aranel: Алассиэн пишет: Собрав несколько отказов от переводчиков, пошла я на поклон к Гуглу. Есть там программка автоперевода. Всё равно я стилистику не почувствую, если буду переводить сама - объём знаний не тот. Если ты всё ещё ищешь переводчика, можно, я попробую? С английским у меня неплохо, и некоторую стилистику изобразить могу.
D.W. Бетти: Hello, Aranel! Алассиэн давно тут не была, но я, дерзкая птичка :-) , решила за неё поручиться, что перевод можно делать. А вот мой собственный перевод моей повести. Наверное, ошибок в нём ещё много. A NEW WAY FOR ''BEAUTY AND THE BEAST'' IS ''THE STORY OF SARAH MONFORTE AND DR. ROCKY MCNEIL'' Sarah Monforte lives with her father Alex. She is a small town girl about 23 years old who lives with her father and 34 year old stepmother. Sarah Monforte lived with her father Alex and stepmother Louisa before she married David Crook. He's the 27 year old son of Leonard Crook, a senior policeman of Sarah's hometown. Leonard's mansion is close to Sarah father’s house. David and Sarah are at the masquerade ball at Leonard's house. After the ball, Sarah started to drive a car when she was drunk. David laughs. I'm going to arrest you for drunk driving!” “Where are you driving?”, asked David when they passed by something that looked like a castle from the Middle Ages on the hill. Sarah said, “To the Eclimont Hotel”. David, ''But it's a real castle, not a hotel! We're not in France...'' Too late. Sarah parked the car near the hill and ran into the castle yelling, ''Welcome to the Eclimont Hotel!'' David, ''Sarah, wake up, please! Let's go home! (Sarah sat in an antique chair in a drunken sleep). David begged her, ''Go home, we cannot stay here'. She opened her eyes for one moment and the master of the castle watched her from upper gallery. David raised his eyes when he saw a shadow on Sarah's face. But he didn’t see the master, just heard the sound of his stomping feet. David ran up on the gallery and called. ''Who's there?''. David ran towards the master's voice and they asked one another, "Who's there?''. David and the master of the castle clashed in the dark when David ran towards the master's voice that he mistakenly thought was an echo. David saw the master when he lit the light. He was a dragon-like creature who scratched him with his claws when they stumbled together. Frightened, David ran away with a torn sleeve and a scratched arm. David drove away from the castle and still heard the monster's laugh from behind. Sarah awoke in the morning after David's escape. She came out to the castle's garden. Sarah heard the voice say, '''Good morning, my girl''. Still drunk, she doesn't know that it isn't David's voice and answers, ''Why do you call me girl? I'm Sarah. I'm Sarah Monforte''. The voice says, ''Your name is Sarah? Sarah Monforte?''. Sarah answered. ''Yes, my name is Sarah Monforte. I'm your wife''. The voice said a little bit angrily, ''I don’t have a wife! And I'll never get one!''. Sarah, “You’re acting so weird, David!''. When Sarah called him David he asked, ''Who's David?''. She did not answer at first and the voice repeated, ''Who's David? Is he the same guy who was with you last night?''. Sarah's head got cleaner. She stepped onto the tracks of the car's wheels and discovered that David had run away and left her. She cried, ''He's gone! Gone and left me alone!''. The voice of the master said, ''You're not alone, Sarah. You got me!''. Sarah asked, ''Who are you?''. HIs answer was, ''The master of this castle''. Some time later Sarah heard his voice again, ''Are you hungry my dear? Please come back to my garden. Breakfast is waiting for you. I made it myself.'' When Sarah said, ''Without servants?'', he said, ''What kind of servants could someone like me have?''. She ate her breakfast and thought deeply about his words. When the master invited Sarah to come in, she did it in hope of meeting him inside the castle, but she met no one. She found no one but the chair she sat on was warm as if someone had sat upon it. Sarah went back to the garden, worrying what everything meant. Why did the master call her my dear without knowing her? Why didn't he want to show his face? Who is he at all? Sarah was covered with a blanket by the master from behind. She looked around but she saw his footsteps only. Sarah went into the wood in the same night. She could not sleep knowing she can't see a man, only his footsteps. It’s too mysterious and too frightening. She walked for some time and was scratched by the thorns. Later the powerful piano playing and singing sounds called her back to the garden. Sarah listened the master singing while she held the tree trunk. Sarah got closer to the light in the window; the master played and sang while he was hidden by the large blue curtain with ''I have traveled across the Universe'' written on it. When Sarah did get closer the master stopped to sing and cried: ''I know where you have been. All your back is scratched! Why did you walk in the wood at night? I was too alarmed to sleep.'' Sarah: ''Yes, I couldn't sleep too. I was scared to hear the voice when I didn't see the speaker. Can you come out for me? I must to know who are you - human or ghost''. The master: ''Oh, no, no, no, no, no! I'd do anything for you, but I can't do THAT!'' Sarah: ''Why? Maybe you have wounds or scars? You can come, if it's so - I'll not afraid of your scars.'' The master: ''Worse than all of wounds, I swear!'' Sarah: ''Maybe you're an invisible man?'' The master: ''If I were invisible, I would come out for you. But I’m not and I can't really do that!'' Then Sarah decided to find him by herself, in spite of all chances. The master had seen Sarah himself because he watched her through his magic cooper bowl that shows the wishes when somebody fills it with water. So he knew where she've been. In the morning, he had helped her in her errand without knowing it. It was the same morning after that night talk, when Sarah combed her hair (when she sat on a dry fountain and the master came, behind her back, and put the big pendant on the fountain). Sarah discovers the same pendant that the master put on the fountain almost exactly behind her back. Sarah goes to the wood by his footsteps pretending that she wants to bring the gift back. In fact she just wants to see him. Sarah: ''Thank you very much, but I can't to receive so expensive a gift. It’s cost is several million dollars.'' Sarah sees the master from his wide back as a big long-haired man, dressed in a black cloak. Sarah, stepping over the log: ''Here are you! I've finally found you, and you can take back this jewel.'' The master jumped up from the log but it was too late - Sarah had already met him face to face. A minute after, Sarah screamed and dropped the pendant. The dropped pendant fell down at Sarah's feet. The master of the castle turned out to be a monster, something like a dragon-man with claws on his hands and ''mounds'' on his face. He said: ''Sarah, I told you... Sarah, wait! I'll not do you any harm!'' But Sarah was too scared to listen and she ran away deep into the woods. When she stopped to get some rest, she heard the steps of the master who was following her. She continued to run away in horror and soon she disappeared in the woods. The master tried to run after but he stumbled in the roots and fell down. Then he returned to his castle and watched Sarah in the bowl. He had seen that Sarah climbed on the hidden ruins of some Indian temple. Though Sarah is tired and hungry she's still too scared to return to the monster. Some hours later, she had an halucination that the old crooked tree is the monster and she ran over the ruins and fell down. This thing happened close to sunset. The alarmed master went out to find Sarah by her footsteps. The master found Sarah lying unconscious with both of her legs broken. When she recovered she was in bed. Sarah discovered that she's barely dressed. She tried to get up without knowing that her legs are broken and she fell down in pain. After that, she was raised up on two strong arms and there was a voice that said: ''You're crazy! You've can cause a tumor that way!'' Sarah's in dread to see the master sitting near her bed. ''See, my sweet, - he said. - ''You fell off the high object - you fell out of the ruins of Toltec temple in the woods when you forgot you were high up. You'll start to walk again but it won’t be soon. I came out just to bring some medicine for you, and you...'' ''Go away!'' - cried Sarah. The master: ''Calm down Sarah. I'll do you just good, not bad.'' Sarah: ''Go away, you're the Devil!'' The master: ''You must not to call me ''Devil''. I'm not your enemy, but your true friend. I knew that this would happen if you should see me. That's all my fault...'' He stopped in the middle, and Sarah said: ''Where is my dress?'' The master: ''I tore it.'' Sarah: ''You did what? I have no clothes'' The master: ''Here, I'll give you some dresses of my former servant, Mary.'' Sarah: ''Your servant Mary... You had a servant... Where is she now?'' The master: ''She ran away.'' Sarah: ''Why? When? How?'' The master: ''When it was? Two and a half years ago. We'll talk about it, but not now.'' Day after day passes. The master sings and plays piano to entertain Sarah (he, himself, is hidden behind the curtain, because he invited the aides and he won't let them see him and be afraid of him). Sarah's in amazement that he's so kind and gently with her- she doesn't understand how he can be such an ''angel'' in Devil's clothes''. Her, Sarah and the aides as her ''Indian servants''. They're really dressed like Indian servant-maids, and they give her Indian perfume. Sarah in the levitation (one more manuver by the master to entertain her made with the system called ''Dream Machine''). The days pass, and the master continues to do everything for her and heals her by his wonderful homemade creams by his own recipe. Sarah's less and less frightened of his appearance. She knows that no man was so good to her except of her father and David had never been good. The master's quite sad that he knows her name, while she doesn’t know how to call him. One day, when she'd already started some walking, he asked her: ''Tell me baby, do you remember a young Dr. Rocky McNeil?'' Sarah: ''Rocky McNeil? Yes, I've remember that man. He had broke up all at the court, and afterwards he'd disappeared for two years.'' The master: ''I'll tell you why he became such a thing. If you're not against it...'' Sarah: ''I'm not against.'' The master tells about Rocky's ancestors Scottish Lord and Lady McNeil, who went to the US at the end of 19th century, carrying the castle's parts and how in USA they rebuilt their castle. The ghost of the castle's founder (and the ancestor of all McNeils) went with the castle, and when the castle was rebuilt, he returned to rule it silently. The Lord and Lady's granddaughter, Rocky's mother Margaret McNeil was still thinking herself as a Scottish lady (not as an American) and she called herself ''Lady Margaret'', although she spoiled her reputation by her wedding with Woodrow James, the gangster biker, who left her when he was told she's pregnant. Here's baby Rocky with his Mom Margaret and Nanna Mary. Mary Lance, this stout and jolly widow, was their housekeeper, too. The spoiled story with a biker had not confused Margaret; and when their son was born, she gave him two last names - both her and his outlaw Dad's, too. Because of it, his full name is Rockwell James McNeil. Rocky grew as a very talented boy, and he had became the Doctor of Sciences in the age of 21. Here he's in that day, with his lecturer Professor Lawrence Greenwood. Rocky had a musical talent, too, and played in all the musical instruments. Here he playing piano for his Mom's friend's' daughters; they've all been his fans and loved him, though he'd never gave them any hope. He was the gifted illusionist, too, and had a big state of focus-aides. His former Nanna Mary Lance became the assistant of the young scientist. She did not provide that her life as an assistant of ''master Rocky'' will become a nightmare. This thing slowly had started, when Rocky, after his 23rd Birthday, was awaken in the middle of the night by his mother's crying, and he had seen that she's attacken by the big gangster, - his biological father Woodrow James. The frightened Rocky stood still of hororor some minutes, then he recovered himself and he had sneaked out of the castle. But it was too late - there was his mother's body, she was killed by Woodrow who had stabbed her in her neck. Rocky screamed: ''No, mama, NO!'' The bloody Woodrow tried to kill his son Rocky, too, when he heared his voice; but the villain was killed himself, stricken by the first lightning when the storm begun in the same night.'' (Sarah was very scared in that place of the master's story). The master had continued his story: ''Rocky wept on his mother's body out loud; to his mother's body, he had swore through the tears that he'll never marry himself, because of this terrible result of his mama's marriage. Some hours later, the stressed boy finally lost his mind. Yeah, the mourn and the dread both drove Rocky insane; he had two attacks of madness with a three-day-crisis between them; and in the first attack he started eating all day long (while he was thinking himself ought to die of hunger if he'll stop eat). Here, Rocky is slowly getting fat, while he eating buckets of chicken and over-filled bowls of pies. With all that, he couldn't help feeling like his stomach is empty. He got hunger-attacks even in the night-hours; then, he was waking up and going to eat cakes and pies from Mary's pantries. In one night, Mary was awaken by the knocking door's noise and she had discovered Rocky eating slice aftter slice of pie - in the middle of the night! Ans so, she said: ''What's the matter with you, master Rocky? In the middle of the night!'' Rocky: ''If you're really care for me, you'll not let me die of hunger. I've see in the mirror as I do, as my bones are sticking out.'' Mary: ''Who? Are you? In fact, you've put on plenty of weight!'' Rocky: ''Oh, Mary, are you eat less? And you're... don't read me morals, I'm not a child anymore!'' Mary: ''I'm sorry if did I read you morals, but you can catch dyspepsia if you'll go on that way!'' Rocky: ''Shudder, if you've won't to be fired of this job! The pies are for owners, not for servants!'' Frightened Mary wasn't ready for treat like this from her young master's side; and she'd gone as quickly as she could. After Mary's exit, Rocky took to himself more pies to over-fill a bowl with them, - and he'd continued his midnight meal... Rocky had actually took twice of his previous size: here, right now, he's nearly 300 lbs. Mary got thin in the same quantity of pounds, 'cause mad Rocky shuffled all the food, - including much of this what she did to herself. She got not only weight-loss, but a joy-loss, too. Yeah, Mary became thin, pale, and always frightened. Her greyish-brown hair became completely grey. Rocky in his second attack of madness started seeing himself as the biggest maker of the biggest robots.'' The master continued his story: ''Mary was really in horror of the giant-fanged-robot's project which was shown by Rocky. But she was frightened not from his projects only, - she was frightened from himself, too, 'cause he treated her badly - worse day by day. One day, Mary was talked to her daughter Christine, who called her by the phone (actually, Mary had four children, but she was really close to her youngest daughter Christine only). Christine, who had no communication with her Mom so many days, was worried about her and asked her how she doing. Mary was a very honest-true character and couldn't lie even to save her life. From her natural honesty, she told her daughter ALL about Rocky and how he treat her bad. Unfortunately, Rocky stood close to that door and overheared Mary, - how she was telling by the phone about him (how he treats her worse day by day). Rocky burst into that room, took the phone straight of Mary's hand, and threw the phone down and broke it to pieces. And he said: ''Damn you, how you've dare to call and complain?'' Mary: ''I swear I did not call, this was my daughter who called me!'' Rocky: ''I don't wanna listen to you, old duck! There'll be no telephone for you to complain!'' Then Mary requested him to let her visit them - her daughter Christine and little granddaughter Polly. Rocky refused. Mary asked for let her writing letters to Christine, but Rocky said he'll burn all these letters in the fireplace. Mary then said she'll quit this her job in his castle, and then Rocky smashed her face. Poor Mary fell down on the sofa, crying: ''For what? Why? Oh my God, for what, why?!'' Next morning, Mary wass ent for buying some food groceries in the store in the closest town. At the store, Mary met her daughter Christine who called her before. After the first minutes of joy, Christine cried: ''Oh, Mom, what is this mean? Did he beat you?'' (she's seen the frozen blood on Mom's face). Mary cried: ''Honey, that was terrible! He smashed the phone and my face when I has answered his refuse to visit you in the quitting request! If you and Peter were take me out of this hell!..'' Christine: ''We'll do, we'll take you!'' Rocky came after these Christine's words, and he sais to Mary: ''Where you're going, old duck? I'll kill you if you don't come back!'' Christine: ''Keep your mouth shut, you're spoiled creature!'' Rocky: ''You're... I'll kill both of you, two!'' Christine: ''I'll charge you, you're monster!'' The old cashier said: ''Don't talk to him, ma'am! Can't you see he's mad?'' Christine: ''Oh, mad! It's getting better, I'll book him a room in a mental hospital!'' Rocky: ''I'll book you by myself, all of you!'' Christine: ''Shudder, bandit!'' The cashier said: ''Ma'am, there's no mean to dispute with mad.'' Finally, Mary was forced to return the castle with her psychic boss. She shook from fear, waiting him to hit her again. But he didn't even take a look at her, assembling mechanisms. Mary didn't stop dream to escape the castle. Next evening, she decided to run away alone and started packing her bags. But Rocky discovered it. He burst into a frenzy of rage, pushed her to the floor, and he dropped and crashed his antic piano. After throwing and breaking the piano, Rocky had started to recover it straightly, demanding from hardly-stand-up Mary to give him tools. When Peter and Christine came to take Mary out, Rocky took them away when he encircled the castle with alternative current lines. Afterwards, he drove his fanged robot straight to their garden. Here's Polly, a mute but very clever Christine's daughter. But she wasn't so clever in that night - she has continued to play her ball while the robot had run straight on her. ''Polly, honey, come to me!'' - the scared Christine cried, when she saw that mechanical monster on wheels, with tusks and claws. But the little gorl didn't know what a danger there is, and she had go on, playing, playing. Christine grabbed Polly and layed herself on the porch-stairs, while she was holding her. Peter: ''Let's call the police.'' Christine: ''What the police can do?'' Peter: ''The robot is operated, and they'll catch his operator. I guess who he is. This'll be for your mama's sake, too!'' The cops had actually came, but they've failed to take the mad ''operator'' by surprise. Rocky has really operated his robot by the special remote control with two antennas. He was hid in some garden, by himself. But he felt the cops coming, climbed on his ''Harley'' and ran away, throwing the remote control down (he had several ones for replacement). Rocky couldn't stop, while being an obsessed man, and he has continued to make monsters (among them, these mechanical ghosts that attacking these two girls). And the last monster that Rocky has made was a giant mechanical vampire bat with laser eyes. One young 12-year old girl was awaken in the middle of the night by the extremely strong light which hit her in the eyes through the window. The girl got up, curious to look what is this thing. She came out as she was, - dressed with her pijama. She was very scared by what she saw - that was a huge vampire bat, whose laser eyes were splashed this light. It flew low, under the tree's branches. The poor girl fainted from terror, with her face down. When her parents found her and layed her back in her bed, she've got ill and could not stop trembling. The parents knew who've made this monster which scared her so, 'cause Rocky McNeil became famous by the things like that. The Dad called the police, while Mom was cared for the daughter. In this time, Rocky McNeil sat on the bench at the edge of someone's private garden, operating the bat robot with a special remote control. Then, the cops had finally took Rocky by surprise and arrested him...'' Sarah was pale and shook in this place although she knew all about McNeil's robots, including the bat robot. The master continued: ''Rocky was really moved to the court. But when the procurator had started : ''Dr. Rockwell James McNeil, aged 26, is accused in...'' - then, the 26-year-old man screamed with a foam on his mouth: ''Do you think I'll sit?! No, you'll sit! On the frying pan! I'll eat your girl with the sauce! I have come out of space, I'll burn y'all with a Heaven's fire! You'll burn, burn, burn! You're all damned - damned with me!'' The frightened Judge let Rocky go home as the insane man (to the girl's mother, he said that the mad people caring isn't his business). Rocky didn't hesitate, - he has climbed on his bike and ran home. ''Open the gate, Mary!'' - he cried. Mary asked, when she did that: ''Did you run away out of the court, master Rocky?'' ''Shudder, or I'll hit you in your neck!'' - Rocky said. Mary did: she's shuddered. She knew that this threat isn't blank, all this period, she'd shook every time when the mad master has came close to her. At the supper, Rocky suddenly said: ''You feeding me bad, Mary.'' Mary: ''Who I feed bad? You are?'' Rocky: ''You said what?'' Mary: ''I said...nothing.'' Rocky: ''I've-heared you-said something-and I'll make you pay for it!'' Mad Rocky jumped out of the table and tried to kill Mary with his fist. Mary (on her knees): ''Oh, please, don't do it!'' (Meanwhile, the ghost of the castle's founder, who went to the US with the castle, could not bear that and flied into a skin of resting bat). Mary went on: ''Remember, Sir, I've nursed you; you were like a son to me!'' Rocky: ''I'm not any son for you, old duck! You has insulted me, and you ought to pay for it!'' When he ended this phrase, he wanted to try to kill her again, without knowing that the Ghost of the castle flies into a sleeping bat's body. Just in time, the enchanted bat woke up, flew close to the mad and bit him in the middle of the fist. The fist turned out to be a bleeding mix, and the man screamed out loud of a huge pain. Mary got up and asked: ''You've wound, Sir - can I help you?'' - though a danger which was so close to her one minute before. Rocky expelled her: ''Go away! Get out of my sight!'' But the pain was unbearable. Rocky tried to care a wound by himself. But the bandage was torn to bits. Then Rocky had a horror-attack and fainted straight on his bed. When he recovered himself, the morning came and the sun was shining brightly. He heared Mary knocking at the door. She said: ''Good morning, Sir. I gave your breakfast.'' At first, after the recovering, Rocky found himself to be normal again: the enchanted bat's bite gave him back his mind throughout the night. He talked to Mary as to his good old friend: ''Morning, Mary! Come on in, don't be afraid!'' Though Rocky returned to be a normal man, Mary was frightened even more than while he was crazy. She dropped all the tray with his breakfast down, and she ran away from the castle without all her things, to no return again. When Rocky saw himself in the mirror, he realized why Mary ran away in panic: his reflection was a dragon-like man (in that place of his story, Sarah realized that the master is Rocky). When Rocky watched his hands closer, he saw his claws are real. He really turned out to be a monster, and he has realized that the bat was a living weapon that the Ghost used for bring him a spell. He has remembered that he acted like a monster in human clothes last night, - for this he was turned into a monster with human soul. He had no more servants, no more phone of his own. Since then, he has went on the bike to call his former focus aides as aides-in-life, - in the night-hours, by the closest public call-box. One night, the night police patrol discovered him, and he was forced to return the castle without calling. But he ordered the aides (all that time) just to bring him the things, and not to stay; he has payed them from the castle's treasure room, when he put coins on the table, before their coming, and watched their work in the magic bowl. Rocky learned to cook, etc. - by himself, because he didn't want to scare people by his sight. He was terribly lonely, when he suddenly saw Sarah. The beautiful, straight young thing with dark chestnut tresses and flirtous velvet brown eyes (that she had opened to him for a moment) seemed to him like an angel. He had stumbled later in the corridor in the guy who were with her, and he laughed about his dread, but soon he has forgot him and returned to think about Sarah. For Rocky, that was love at first sight, and he was dying to say her so much hearty things... In the morning, he did it by the mechanical voice pipes that he used to talk for his aides to not let people see him and be afraid...'' ''It won't be!'' - cried Sarah, hardly believing that her dread-looking, but very kind and gallant master is formerly mad Dr. McNeil. He said: ''Maybe it seems unbelievable, but it's true. Now I gonna have to leave you. Maybe you won't see me after all that I've told you.'' He has gone out of the room, and Sarah was thinking about his story a long time after that. In the morning at their first breakfast together, Sarah said him in the first time: ''Hello, Rocky!'' He asked her how she bears him after all that he told her, - is she angry with him? Sarah answered: ''No, Rocky, no! You've atoned all of your guilts, while you were so kind with me. You have interesting me the way you are now, not the way you've been before. When you were so good to me in the first day... yeah, how did you know what I did when you was hide from me?'' Then, Rocky taught her to use the magic bowl: ''See, my pretty - when you tell the bowl what you wish to see, it will show you in the water just like in the mirror.'' At first, he suggested to see David. Sarah wasn't against it. Sarah saw David, with his father, in the bowl. Leonard said: ''What about Sarah, son?'' David (showing his still scratched arm): ''No, Dad, no! Don't remind me that night, even as a hint!'' Then Sarah saw the marriage certificate that David left here in his escape's night. She threw the document - into the fireplace: ''You're a mean coward, and you're no longer my mate!'' Some after that day, Sarah got healed completely. Now, she've started walking in the garden with Rocky. In one of these walks, when they've sat near the fountain for some rest, Sarah took the ribbon and said: ''Let me braid your hair, Rocky.'' After this walk, Rocky had invited Sarah to his library. She went downstairs, wearing flowers in her hair and hugging the bouquet. When Rocky read the book, Sarah layed flowers into it, instead of markers. But some afterwards, Sarah started to feel longings. She has stood up periodically, while they've rested on the grass, and she has looked far away, standing. One day Rocky asked her: ''What's the matter, honey?''. Sarah said him the truth: she missing her Dad. And, she have asking for visit her father, 'cause there were several months they haven't seen one another. Rocky: ''You'll see your Dad, for sure. But... when you'll return?'' Sarah: ''I don't know. Maybe I'll never can do it.'' Rocky: ''Never... Why, my sweet baby, why?'' Sarah: ''I don't know. Everything can happen. Maybe David shall see me and take me home, and he'll follow my every move...'' Rocky: ''But you've burned your marriage certificate!'' Sarah: ''Yes, I did. But he doesn't know, and if he'd know, he'd said it isn't divorce-by-law. But I'll never forget you.'' Then, saddened Rocky went into the castle and returned with his bowl. Rocky: ''Please take it, Sarah. This is my final gift for you.'' sarah: ''A bowl? But you need it!'' Rocky: ''No, I don't. Please my sweet, take it - it's my request. You'll always can use it to remember me.'' His voice was trembling, and so did his hand when he sent her a bowl and the two coins of gold. He said: ''This one will be a ticket to the road, and the other will be your back -ticket - if you'll be back, nevertheless.'' He ended, almost crying: ''I bless the day I met you!'' Sarah packed the bowl and the coins in the handmade little sack, waved Rocky thanks and goodbye, and went down the hill. She saw the taxi there and waved stop for the driver. The driver was quite surprised for her strange dress and strange little sack, but when she gave him the coin of gold, he got happy to take her to where she wants. Rocky had returned into the castle and stood by the window, - looking after his precious guest, that he loved her so much. He thought that the light in his life has gone. He was alone again - so terrible alone, the only living thing in the big abandoned castle. After Sarah became completely out of sight, Rocky left his place at the window, sat on his chair and burst into a frenzy of crying.
D.W. Бетти: And, Sarah was out of luck - she arrived her home town and knocked at her father's door late at night, when her father Alex was asleep. Her stepmother Louisa has opened the door; she was completely unhappy to see her straight stepdaughter, whom she always disliked. ''Hi, honey! - she said ironically. - ''It's always your way to disappear for so many time for coming in the botched moments like that! What's a strange dress, and a strange knot you wear!'' Sarah: ''Louisa, stop it, please! I had come just to see my Dad, whom I missed so much...'' Alex woke up for a moment: ''Is this Sarah?'' Louisa: ''Sleep, Alex! I'll not let you get up in the middle of the night.'' ''And you, Sarah, - you didn't must come'', - she added. The upset Sarah went to her ex-child room and filled the magic bowl from a flower-vase on the table: she felt guilty about Rocky - how he feels without her? - and wished to see him, straightly. In the bowl, Sarah saw that Rocky's still weeps in river of tears. She've felt so ashamed for her words ''Maybe I'll never return''. How could she talk to him like that, how could she leave him without any hope? Sarah whispered quite loudly : ''I'm going back to Rocky''... But Louisa have heared this crying-out-loud, and she came in to see where Sarah hiding a crying man - maybe under the bed. It seemed so strange - there was no one except Sarah. Louisa said: ''Sarah, what that's mean?'' But she've quickly saw the monster in the bowl, and said: ''Oh my God, what a scary thing! Now I know why you've missed - he imprisoned you!'' Sarah: ''It's a lie! Rocky was my best friend, as he's still being!'' Louisa (laughs): ''Best friend! You're more than a fool - you're slightly mad from dread! I'm hardly guess how you have ran away! Gimme a bowl, I'll take it to the police!'' Sarah: ''To the police? Why? For what?'' Louisa: ''The closest army base is far away from us, and I'm going to ask for the cops, insrtead of the soldiers, - to get rid of the monster!'' Sarah begged her not to do it. Then Louisa took a bowl out of Sarah's hands by force, splashing the water from it. Sarah: ''I'll go to him! I'll warn him!'' Louisa: ''Who? The monster? No, you'll go to nowhere! I've deserve a prize for getting rid of a blood-sucking monster, and I don't wanna miss my prize because of such a fool like you!'' Then, Louisa locked Sarah in the room, and she've went to the police station in her night gown (when she've just changed the slippers to the street shoes), when she holding a bowl in her hands. In spite of late hour, most cops were at work, including Leonard and David (Crooks). ''Hi, David! - Louisa said. - ''Hello, Mr. Leonard! I know why Sarah have missed. She've been missed 'cause she was imprisoned by the monster.'' ''Monster?!'' - gasped one of the policemen who didn't knew the story. Louisa: ''Monster, yeah. If you don't believe me, I'll show you.'' She filled a bowl from a sink near the door. The cops were stunned to see a crying monster in a bowl, David trembled and covered with cold sweat. He was still scared by this monster whose scratches were still on his arm. Leonard: ''Yes, this is the same monster who has scratched David in that night. Is he dangerous, Lou?'' Louisa: ''I think he's very dangerous - Sarah have hardly ran away from him, and she've got so mad from dread, that she've started to protect him. You've must to liquidate him, or he'll imprison more women.'' After these words, the liquidation of the monster was really decided to be done. All the cops went to hunt him, including the other town's police in the helicopter. The party which was leaded by Crooks walked on their two legs. The other parties of cops went on their police cars. What about Sarah? The lady saw that she couldn't open the locked door, and she stood some time in sad, angry and deep thoughts. And now, she've felt not only ashamed - alarmed! It's not enough that she gave Rocky such a heart break - she've must 'cause for his death! He's now in a danger of death, yeah, and not only of sorrow, but of the bullets, too! This terrible Louisa, he didn't even do a bit of harm to her, and she wants to kill him by the police's arms, for some hypothetic prize's sake! She'll never get any prize, because Rocky will be alive! ''I'll break out of this cage and I'll save him!'', - Sarah said to herself. With all these things, Sarah realized that she's not only grateful, not only feeling ashamed for her thoughtless words ''MAYBE I'LL NEVER RETURN'', - she've started to LOVE him, to love Rocky just the way he is, in a horrible monster's form! Just like the Beauty of the classic story loved the Beast. She climbed on a window-sill from a chair, opened the window, and she got out of it (though it've been hard enough), and started to run fast through the garden. When Sarah came to the road, she saw the same taxi-driver in a hat, and she waved him stop before he would decide to go away. And so, the lady cried to him: ''Please, stop! Take me back to the same hill with the oak at its base; I'll pay you'' (gives him another coin of gold from her little sack). The driver was surprised: ''But, Miss, you've asked me for take you out of there, not a long time ago!'' But some afterwards he said: ''But I'll do anything for such a lovely thing like you!'' The driver did what she asked him to do. When he was gone, Sarah quickly climbed the hill, and she stood close to a castle's windows; she didn't heared the weeping anymore, but she've heared another sound - of broken glass. It was because of: Rocky has got tired of tears. He'd started to walk in the galleries, and, in the Mirror Gallery, he saw his horrible face in the biggest mirror. He has burst into a big rage, and started to smash the mirrors with his stick (a broken candlestick, in fact). Rocky smashes the biggest mirror, in it he saw his reflection and outraged. Rocky goes on, smashing the mirrors in a gallery. Rocky continues to smash the mirrors, enraged of his ugliness, and of the fact he's alone because of it. Rocky goes on, smashing the mirrors - the've remind him he's a monster, and couldn't get friends among the people, who were afraid of him if they were see him. After smashing the last mirror in the gallery, Rocky came back to the big room and burst in tears again. Then arah decided there's not another moment to waste. She came into the ex-Mirror Gallery. She started to run fast as if she was a deer, jumping over the broken glass while she don't even touch one bit of it. When Sarah got closer to the end of the gallery, she've started to run faster, - her long chestnut tresses like a fountain, her skirt like a ball. When Sarah have arrived the opened glass door of the big room, - she've finally stopped, and started hearing-listening what happening inside it now. Rocky was still crying, but he've stopped when he heared the steps, and came to the cynematoscope that was joined to his piano. He saw Sarah on the screen, and soon she came. He burst of joy: ''Sarah, my sweet baby, are you returned!'' Sarah: ''Yes, Rocky my dear, I've returned to never leave you.'' Rocky: ''Though I missed you so much and I was cried so much, I didn't believe that my angel left me forever; I'm so happy to see you again! If you were really leave me forever, I would die of sorrow''. Sarah: ''Don't be too much happy. At first, my stepmother took a bowl out of my hands...'' Rocky: ''I don't care for this bowl, that much - when you're here with me.'' Sarah: ''Now, you'll must care for this bowl - Louisa took it to the police, to ask the cops for killing you as a ''blood-sucking monster''. Yeah, she called you ''blood-sucking monster, who imprisoning all those vulnerable women and sucking their blood''. She said these things to me, and she'd say the same to the cops. They would possibly use the silver bullets as if you really were a vampire.'' Rocky answered: ''They'll not come too much quickly, I think. And now, I want to celebrate your come back!'' Sarah: ''I don't think this is a good time for celebrate, but...yeah, raise me up on your ''Dream Machine!''.'' She couldn't help, feeling happy to reunite with him too. When Sarah ended her speech, she has sat on the sofa near the focus-system. Rocky was sit at the piano which was nearly-joined to the ''Dream Machine'', and he has turned the lever of that so-called ''Dream Machine'' focus-complex. The little horse-statuettes on one of the complex's parts has started to turn, while the sofa with Sarah has raised up to a ceiling. Rocky, himself, started to play piano. Here Sarah in the levitation, sitting on that special sofa. Some afterwards, Sarah said: ''And now, Rocky - please, sing one of your ballads for me.'' Rocky has started to sing, and he wasn't only one who sang - Sarah started to sing with him. Meanwhile, the cops started to enter into the castle, through the plenty of back doors. The whiskered cop watched a carved iron chair, with interest , - while the stick-bearded cop was interested in a chandelier on a very long ''stem'', which was in another gallery. But Crooks and all the other policemen have called after them, and they've been forced to follow after all the company. They're all have went downstairs, hidden by one massive column. Though the master and the lady were hidden by the same column themselves, their strong voices couldn't be unheared. Leonard said:''I know the master is only living thing who lives here; this is he who is singing, before the danger coming to him.'' The stick-bearded cop said: ''But I've hear another voice, of a...'' He ain't got a time to say ''woman'', - 'cause Sarah heared the cops coming and screamed. Rocky reacted. He has reacted in a turning of the lever. The focus was over, a sofa has quickly glided down. Sarah screamed and did one quick turn. After the moment she turned, she've jumped from the sofa and started to run in big leaps, dropping the candlesticks and all the jewels... The policemen started to follow Rocky and Sarah, - but they have been gone astray. Sarah said: ''Oh Rocky, my dear, I'll not let them even touch you, no way!'' That was when they've stood in another gallery for some rest. But in that moment the cops have found them by their voices. Rocky said: ''Gimme a hand, Sarah.'' Sarah did it, causiously, and they've turned on running to another gallery. While running, Rocky have suddenly threw out his cloak (which was still wet). The cloak flew away like some black bird, by the wind which was blowing from the close exit out. Though being fat and seeming to be awkward, Rocky could go fast enough when he was needed it. He was ahead on Sarah, at the exit to the yard from the same gallery that he threw out his cloak in it. But the cops encircled the castle in the ''Do not cross'' lines, and were ready to shoot him. Sarah came just in time: ''No, for Heaven's sake, don't shoot! He isn't dangerous!'' The policemen were all amazed at first, but Leonard has recovered himself in a few minutes and said: ''Sarah, what are you doing here in such a late hour?'' Sarah: ''I've came to save my best friend, whom y'all want to kill without any reason!'' Leonard didn't believe Sarah's words: ''Louisa was right when she said you're crazy from terror, - so crazy for going here in the middle of the night to save the monster who was imprisoning you. The creature sure was threatening you with his claws, and that have drove you insane. Let us to get rid of him, and we'll give to you psychiatric help.'' Sarah: ''I don't need any help! I never felt so healthy before! If you're all still won't believe me he ain't dangerous, you'll must to kill me too! Yes, if y'all want so much to kill him, you'll must kill both of us!'' David: ''Sarah, are you really crazy - so crazy from terror?! You're going to hug the Monster!'' '' I love him!'' - Sarah said, standing face to face with the monstrous master of the castle. Leonard: ''Poor Sarah! You've felt really bad in your imprisonment, if you've got so crazy...'' Sarah: ''I'm not crazy, I really love him! I love him like I never loved in my life!'' Meanwhile, Rocky too put his arms on Sarah's shoulders. The cops stood still, waiting him to tear Sarah's body. But instead of it... One cop yelled: ''Look!'' The monster's exterior started changing. The claws had put into themselves, resembling cat's claws. After the disappearing of the claws, the ''mounds'' started to fall out of his face. They've been splashed around out of the face, freeing and cleaning it, and Dr. Rocky McNeil have returned to be a human - a stout young man of 28 and half years old. The most amazed whiskered cop said: ''No one shall believe that... The Beauty and the Beast tale - upon our eyes!.. See, it's Dr. McNeil!'' Rocky himself had hardly believe his happiness; both he and Sarah didn't care for the amazement of the policemen. He made his true love vow in whispering talk, and Sarah repeating her vow in whisper, too. And here, Rocky and Sarah exchanging their first true love kisses. David became jealous, and he've forgotten that Rocky was a monster just one minute ago. He started amazing for another thing - what she've found in this fat man with long brown hair and sharp green eyes. He was the same height of David's, - nearly six feet, - but he was as massive as two people of David's complection. David Crook have always thought himself a very beautiful guy, and he has felt that he've never been so insulted in his life. He drove his gun towars the happy couple: ''Stop it, or I'll shoot you!'' Sarah requested Rocky: ''Let me talk to my ex-husband by myself.'' David have used it. He yelled: ''Yes, we'll have a serious talk! Why do you kiss this hairy fat bulk? it seems to me, you're still my wife!'' Sarah: ''Don't talk about Rocky that way, and... You've mistaken - I'm no longer your wife!'' David: ''What do you mean - ''No longer your wife''? I have a marriage certificate here!'' (searches for the document in pockets). When David failed in search for the marriage certificate in his uniform coat's pockets, he yelled: ''Where IS IT?!'' Sarah: ''You have left it near the fireplace in this castle, in the night of your escape!'' David: ''Come and give it, and show it to your cystern of fat...'' Sarah: ''I've burned it in Rocky's fireplace!'' Then David called her ''Bitch!'' and hit on her cheek. Rocky have hardly beared how badly Sarah was treated by David in this dispute. He couldn't be silent any longer when David hit Sarah, and he stroke his fist in David's face, throwing him about ten steps away. David who have recovered himself several minutes after, has looked really defeated: his police cap flew far off his head, his uniform was all spoiled with mud, and under his left eye he had a big brown hematoma, like the hematomas which boxers have. He said: ''How you've dared to hit me? I'm a policeman!'' Rocky answered: ''I don't care who are you, David Crook! I'll kill you if you'll touch her even with your finger! I'll smash you like a cockroach! I'll tear you to pieces!'' David: ''I'm not afraid of you! I'm going to arrest you in accuse for attacking a police man! Hey, gentlemen, arrest him!'' Leonard said: ''No, David, there'll not be such a thing. I'm the senior policeman, and I ain't gonna arrest no one''. David: ''I can't believe it! You're my Dad, - and you're not by my side?!'' Leonard: ''Yes, son, I'm not by your side. I have completely disliked your behavior, especially when you hit a woman!'' David: ''But this so-called woman had let me down!'' Leonard: ''No, Sarah didn't let you down. She had not let down - nobody. Neither, you did that. If this castle's owner really was somebody like a vampire as we've thought, you'd been leaving Sarah to be devoured by him. But he ain't, and now Sarah have listened to her heart. Leave her and Rocky alone. They're love each other, they've proved it, let them be happy.'' David: ''You said ''Leave Sarah and Rocky alone''?! I see, you love this big fat Rocky more than your son! Can't you see what did he do to me?! My cheek is burning like it was ironed, and having this ''livestock brand''!'' Leonard: ''I'm sorry, David - I'm really sorry for you having this thing on your face, but if I was in that place instead of Rocky, I would hit you too. This is a natural reaction of a loving man who'd saw someone hitting his lover.'' David: ''OK, Daddy! I ain't no serve in the police with you - no more! Think that I'm quit!'' Meanwhile, Sarah and Rocky went to another side of the yard. Sarah's still crying, shocked of David's behavior with her. While Sarah is in tears, Rocky asks himself how he could let to that mean David Crook to hit her. Though it's seemed to him that for crying out loud for more he loves her, he have been angry for David for hitting his goddess, and for himself for let him do it. Sarah smiled through her tears, when Rocky finally proposed her to go away from the old castle. Sarah said: ''I'll follow you till the end of the world, but... you haven't feel a little bit sorry for leaving a place that you've grew up in it?'' Rocky: ''No, I haven't feel it. Though I've been so happy to meet you in this castle, McNeil-Hall - it have been like a jail to me for two and half years, - and I'm rich enough for both of us and more, and in one of my Native-American mansions, New-Mac-Manor, you'll feel even better!'' Sarah: ''Then...let's go, I'm with you!'' Rocky leaded her to one of some MARKED back-galleries, which have been served like a garage for his motorbikes (all his bikes, on which he was going to public call-boxes at night while being a monster, were inherited by him from his biker-bandit Dad). Here, Rocky's on the bike with Sarah, ready to go away with her. And here, Sarah and Rocky went out of the castle. *When I wrote the draft, I didn't knew that was no Excalibur Hotel in the 70s, so I changed the words ''Excalibur in Vegas'' to ''Esclimont in France'' - meaning the hotel in Chateau d`Esclimont. ''The sleep of reason produced monster, and in the monster the reason has woke up''.
Aranel: Хорошо, скоро у меня начнётся свободное время (новогодние праздники), и я рискну.
Elina: Эхх, а я вот, к своему стыду, как начала несколько лет назад дневник Линди к роману Алекс Флинн переводить, так он и лежит у меня мертвым грузом до сих пор...
Aranel: Извините, пожалуйста, но по внешним причинам у мня, судя по всему, будет меньше свободного времени, чем я думала. Я обязательно попробую, когда будет возможность и силы, но это будет всё-таки позже. Ещё раз, извините, что поспешила с обещанием.
D.W. Бетти: Ничего, Aranel, "Цветок Шиповника" подождёт. Подождёт и проверка моих ошибок. ''Heaven can wait And a band of angels wrapped up in my heart Will take me through the lonely night'' Jim Steinman
полная версия страницы