Форум » Библиотека » "Красавица и Чудовище" мадам де Вильнев » Ответить
"Красавица и Чудовище" мадам де Вильнев
Meronym: Тема посвящается оригинальной сказке "Красавица и Чудовище" и ее создательнице, Габриэль Сюзанн де Вильнев. Каким был первоначальный сюжет данной истории? Насколько он отличается от того, что мы знаем сейчас? Кем была автор всеми любимой сказки? Почему нам так мало известно о ней и ее творении?
Meronym: Красавица и Зверь Габриэль-Сюзанн де Вильнев, 1740 Английское издание сказки “The Story of The Beauty And The Beast” из сборника “Four-and-twenty Fairy Tales selected from those of Perrault and other popular writers”, 1858, перевод с французского Дж.Р.Планше Перевод с английского Meronym В одной далекой-далекой стране есть огромный город, что живет и процветает за счет торговли. Среди его горожан был некогда один купец, которому во всех делах сопутствовал успех. Сама фортуна благоволила ему, исполняя любое желание. И сколь велико было его богатство, столь же велика была его семья: шестеро сыновей и шесть дочерей было у купца. Все они жили с отцом, ибо сыновья были слишком юны, чтоб помышлять о самостоятельной жизни, а дочери, гордясь своим завидным приданым, были слишком разборчивы, и нелегко им было выбирать среди женихов. Внимание им оказывали самые прекрасные кавалеры в городе, отчего девушки зазнавались еще больше. Но вот однажды удача покинула купца и его детей, чего они никак не могли ожидать, и счастью их пришел конец. Их дом сгорел; роскошная мебель, украшавшая его, счетные книги, бумаги, золото и серебро, склады с товарами – основа их достатка – все это погибло в роковом пламени. Лишь несколько вещей уцелело в том ужасном пожаре. Но, как говорится, беда никогда не ходит одна. В то же самое время отец, от которого зависело благосостояние всей семьи, потерял в море все свои суда – одни из них потонули, другие стали добычей пиратов. Торговые посредники разорили купца, а иностранные партнеры его предали. Вскоре на смену несметному богатству пришла беспросветная бедность. Все, что осталось у отца, это маленький сельский домик, расположенный в безлюдной глуши за сотни верст от города, в котором они жили. И не оставалось ему ничего другого, кроме как сменить городской шум и суету на уединение в глухомани, что повергло семью в еще большее отчаяние. Дочери этого несчастного купца особенно страшились той жизни, которая ждала их в провинциальном захолустье. Какое-то время они тешили себя надеждой, что, как только о намерении их отца станет известно, некогда отвергнутые ухажеры с радостью примчатся, стоит лишь объявить им о своей благосклонности. Они воображали, как толпы поклонников будут добиваться их расположения. Думали, женихи появятся, стоит им лишь захотеть! Но сладкие иллюзии скоро развеялись. Как только отец в одночасье потерял все свое огромное состояние, тут же пропала и привлекательность его дочек, а вслед за ней и возможность выбирать мужей. Все воздыхатели исчезли в мгновение ока, едва узнали о разорении семейства; даже красота девушек не могла вернуть им хотя бы одного из них. Не больше великодушия проявили и друзья. С той минуты, как купец обеднел, никто и знаться не хотел с его семьей. Иные же были столь бессердечны, что обвиняли во всех бедах их самих. А те, кому купец был обязан больше всех, оказались самыми ярыми клеветниками: они твердили, что, мол, все неудачи вызваны его собственной безалаберностью и расточительностью, а пуще того его с детьми транжирством. Посему обнищавшему семейству не оставалось ничего иного, кроме как покинуть город, где все норовили поглумиться над их несчастьем. Обездоленные, они затворились в своем домике, стоявшем посреди почти непроходимого леса – в самом унылом жилище, какое только можно себе представить. Ах, что за жалкое существование ждало их в этом Богом забытом краю! На их плечи свалилась самая тяжелая и черная работа. Некому было прислуживать сыновьям бедного купца, потому разделили они обязанности слуг между собой, добывая хлеб насущный в поте лица, как последние батраки. Не миновала участь сия и дочерей. Словно простые крестьянки, должны они были приучить свои нежные ручки к тяжелому труду. Нечего им было надеть, кроме грубых шерстяных платьев, и нечем было себя побаловать; питались они скудными дарами земли, имели лишь самое необходимое, но все еще хранили в памяти блеск прошлой жизни, тоскуя по городу и его развлечениям. Что же до воспоминаний о детстве, так стремительно пролетевшем в вихре радости и веселья, то они были для них и вовсе пыткой. Стоит, однако же, отметить, что самая младшая из дочерей купца проявила больше мужества и терпения перед лицом трудностей, нежели ее сестры. Она приняла свою долю с готовностью и небывалой для ее лет силой духа, хоть и пригорюнилась поначалу. Увы, но кому из нас не знакомо чувство полной безысходности? И все же, оплакав крах своего отца, она нашла в себе силы заново радоваться жизни и смириться с новым положением, забыв черную неблагодарность общества, отвергнувшего ее семью, и неверность друзей, на чью помощь они так надеялись. Добрая девушка не унывала и, стремясь утешить себя и братьев, всячески пыталась их развеселить. Купец никогда не жалел средств на образование своих дочек, и в эту тяжелую пору младшая из них показала все, чему научилась. Она весьма искусно играла на различных инструментах, а также радовала домашних своим чарующим пением. Девушка просила сестер следовать ее примеру, но ее жизнерадостность и терпение лишь раздражали их еще больше. Эти бедняжки, столь безутешные в своем горе, видели в сестриной веселости малодушие и слабоволие, а тем паче недалекость, ибо кто ж будет веселиться, когда провидение послало им столь скорбную участь? – Гляньте, как радуется, – говорила старшая сестра, – видать, ей здесь самое место. Чего вообще могла добиться в жизни такая посредственность? Подобные обвинения были в корне несправедливы. Этой молодой особе пристало блистать в высшем обществе больше, чем кому бы то из них. Она была наипрелестнейшим юным созданием, и добрый нрав делал ее еще прекраснее. За всеми ее словами и действиями проглядывало нежное и благородное сердце. Оказавшись намного сильнее своих сестер в час испытания, выпавшего на долю семьи, она скрывала свою печаль и сносила все невзгоды с удивительной для женщины твердостью духа. Старшие дочери купца принимали ее стойкость за полное безразличие, хотя со стороны было очевидно, что они ей просто завидовали. Любой разумный человек, узрев истинную прелесть этой девушки, среди всех сестер отдал бы предпочтение именно ей. Столько в ней было очарования, до того она была мила и хороша, что люди прозвали ее Красавицей. Стоит ли удивляться, что это имя вызвало еще большую зависть и злость со стороны сестер? К тому же, обаяние и всеобщее уважение давали Красавице шанс устроиться в жизни куда лучше них; но сердце ее было с отцом, и не стала бы она удерживать его в городе, который так любила – напротив, младшая дочь всячески помогала при отъезде. Такая девушка и в безлюдной глуши чувствовала себя ничуть не хуже, чем в самом центре мира. В часы отдыха она для забавы украшала волосы цветами, подобно пастушкам минувших лет, и в тишине леса забывала когда-то окружавшую ее роскошь, находя в каждом новом дне невинные радости простой сельской жизни.
Ветер: Мне это нравится чуть ли не больше всех версий, которые я читал ранее. По поводу пожара - это, право, намного страшней и эпичней невозвратившихся кораблей с товаром... А имён персонажей в оригинале нет? Про их маму что-то было указано? 12 детей - семья многодетная, обычно в таких коллективах все трудолюбивые, но богатсво, конечно, развращает, избаловывает и "обленивает". Возможно, младшая и оказалась наиболее приспособленной к простому труду, т.к. из-за возраста наименее успела привыкнуть к роскоши? Да, богатые тоже плачут
Meronym: Ветер, мне тоже оригинал нравится своей жизненностью. Это больше повесть с элементами сказки, чем сказка, и зло там не какое-то фантастическое, а вполне бытовое. В оригинале, как и во всех французских сказках той эпохи, имена у героев не особо мудреные - Купец, Красавица, Зверь, Принц, а у второстепенных персонажей (братьев, сестер и т.п.) имен вообще нет. Жена купца умерла при родах, об этом говорится в конце сказки (большего пока не скажу, чтобы не портить интригу). Семья богатая, с огромным домом и кучей слуг, какое там приучение к труду =) Тут еще надо понимать нравы того времени: даже самые бедные аристократы ничего не делали руками, у них были слуги, работа и труд считались чем-то низким и грязным, а жить в деревне, вдали от высшего света, было крайне не престижно (такой катастрофический провал между бедными и богатыми в конечном итоге привел к революции). Ну а вообще, как мы знаем, книги писались аристократами для аристократов, так что вопроса "почему в многодетной семье все такие избалованные" ни у кого не вставало. Кстати, избалованные там только девочки, мальчики более смиренные. Но Красавица не такая, как ее сестры, наоборот, она добродетельна, как ее братья, на чем автор не раз заостряет внимание. Она просто "сделана из другого теста", и объяснение этому тоже будет дано в конце сказки (надеюсь, что мы до него доберемся). Вообще, ВатВ - первая сказка, где главные герои - "горожане как класс". Вильнев основывалась на народных сказках о женихе-звере, а там действие обычно начинается в деревне ("поехал отец на ярмарку, заблудился в лесу и попал в волшебный замок"). Но писать о каких-то неграмотных крестьянах для французской аристократки было не комильфо, поэтому, как мне кажется, Вильнев и сделала такой поворот сюжета как "они были богатые и высококультурные люди, но волею рока им пришлось стать простыми крестьянами". Кстати, когда лучше добавлять обновления? Думаю выкладывать по 1 части каждые выходные, чтобы народ успевал читать их по понедельникам. Как вам? P.S. Предлагаю прятать комменты в скрытый текст, чтоб не прерывать повествование.
Ветер: Meronym пишет: когда лучше добавлять обновления? Лучше - как тебе удобнее. Но на счет понедельника хорошая идея в том, что материал на свежую голову проще усваивается. Да, комментировать будем скрытно, как воспитанные зрители в кинотеатре.
Meronym: Завтра иду на премьеру фильма "Красавица и Чудовище", так что решила выложить еще часть =) Не знаю почему, но текст добавился дважды, и при правке изменяются оба поста =( Так что второй кусок можете смело пролистывать.
Meronym: Прошло уже два года, и семейство мало-помалу приспособилось к деревенскому быту, когда неожиданно в череду спокойных дней ворвалась надежда на возвращение богатства. Отец получил известие, что один из его кораблей, который он считал давно потерянным, благополучно прибыл в порт с ценным грузом на борту. Сообщалось также, что комиссионеры, воспользовавшись отсутствием купца, постараются нагреть руки за его счет, продав товар по заниженной цене. Этими новостями отец поделился с детьми, и те ни секунды не сомневались в скором окончании своего изгнания. Причем дочери проявили больше нетерпения, чем сыновья: они не считали нужным ждать подтверждения своих предположений и готовы были в тот же миг все бросить и уехать. Однако отец был более осторожен и просил их умерить пыл. Купец не мог покинуть детей как раз в ту пору, когда малейшая остановка полевых работ привела бы к серьезным потерям, но все же решился доверить уборку урожая сыновьям, а сам собрался в долгий путь. Дочери (все, кроме младшей) верили, что скоро снова будут жить на широкую ногу. Они воображали, что, даже если отцовского состояния не хватит на жизнь в их родном городе, его будет достаточно для переезда в какое-нибудь менее дорогое место. Несомненно, там они найдут хорошее общество, заведут поклонников и воспользуются первым же предложением замужества, которое к ним поступит. Позабыв невзгоды последних двух лет и мечтая чудесным образом попасть из грязи опять в князи, они посмели (ибо изгнание не вылечило их тяги к роскоши и щегольству) засыпать отца нелепыми поручениями. Дочери заказали себе драгоценностей, нарядов и головных уборов. Каждая стремилась в своей просьбе превзойти остальных, так что всей возможной выручки купца не хватило бы, чтобы удовлетворить их запросы. Красавица же не была рабой честолюбия и, будучи весьма рассудительной, сразу поняла, что, коль отец выполнит все заказы ее сестер, просить что-либо для себя уже бесполезно. Пораженный ее молчанием, купец прервал своих неугомонных дочерей и обратился к ней: – Ну же, Красавица, неужели тебе ничего не надо? Что тебе привезти? Чего бы ты хотела? Говори, не стесняйся. – Дорогой батюшка, – отвечала эта милейшая девушка, заключая отца в крепкие объятия, – я мечтаю о вещи более ценной, чем те подарки, которых пожелали сестры; просьбы мои ограничатся лишь ею, и я буду безмерно рада, если мое желание исполнится. Все, чего я хочу – ощутить радость, увидев вас вернувшимся в добром здравии. Такой бескорыстный ответ вызвал у старших дочек удивление и стыд. Они ужасно рассердились, и одна из них с горечью спросила от имени всех сестер: – Кем эта девчонка себя возомнила? Хочет выделиться своим напускным пафосом? Более дурацкий способ и придумать сложно. Однако отец, тронутый словами младшей дочери, не мог скрыть свое восхищение ее добротой; по достоинству оценив ее намерение не просить ничего для себя, он все же настаивал на каком-нибудь подарке. И, дабы успокоить враждебно настроенных сестер, добавил, что хороша обнова снову, и негоже юной девушке совсем не интересоваться модой. – Будь по-вашему, милый батюшка, – отвечала она. – Раз уж вы требуете, чтобы я о чем-нибудь попросила, то прошу вас привезти мне розу. Я обожаю эти цветы, но с тех пор, как мы поселились в этом краю, больше не могу любоваться ими. Подобная просьба не только выражала ее покорность воле отца, но и должна была уберечь его от лишних трат. Наконец, настал тот день, когда старик-отец должен был уехать. Во весь опор он мчался в город, куда звала его надежда вернуть утраченное богатство. Но не нашел он там то, чего ждал. Корабль-то прибыл, да только партнеры купца считали его давно умершим и забрали судно себе, распродав весь груз. Вместо того чтобы спокойно вступить во владение имуществом, которое и так принадлежало ему, купцу пришлось таскаться по судам и отстаивать свои права. Пройдя все инстанции, после более шести месяцев волнений и расходов он не стал богаче ни на грош. Его должники оказались неплатежеспособными, и он едва покрыл собственные издержки. Так пришел конец его мечтам о новой жизни. Вдобавок ко всем неприятностям, купец, дабы сберечь последние оставшиеся деньги, был вынужден немедленно возвращаться домой, хоть время и погода были самыми неподходящими. Ледяной ветер пронизывал до костей; казалось, старик умрет от усталости прямо на дороге. Но когда он понял, что лишь несколько верст отделяет его от дома - дома, покинутого им в погоне за ложной надеждой, в которую Красавица разумно не стала верить - силы вернулись к нему. Прошло несколько часов, прежде чем он добрался до леса; было уже поздно, но купец не думал останавливаться. Стемнело, мороз крепчал, снег засыпал старика с головой; он уже готов был распрощаться с жизнью, ибо не знал, в какую сторону ехать: дорога была безлюдной, хотя в лесу жило много народу. Единственным убежищем, которое он смог найти, стало старое дуплистое дерево, и он был безмерно счастлив укрыться в нем. Дерево защищало его от ветра – теперь жизнь старика была вне опасности. Невдалеке от хозяина нашел себе пристанище и конь, которого инстинкт привел к еще одному дуплистому дереву. Голод мучил купца; вой диких зверей, пробегавших мимо, заставлял его трепетать от страха. В таких условиях ночь казалась бесконечной. Мог ли он расслабиться хоть на минуту? Беды и тревоги не покинули его и утром. Не успел старик обрадоваться приходу дня, как на него свалилось новое испытание. Вся земля была покрыта толстым слоем снега; не видно было ни следов, ни дороги. Но после изнурительной езды и нескольких падений с лошади старик все же нашел некое подобие тропы, по которой он смог идти пешком.
Meronym: Прошло уже два года, и семейство мало-помалу приспособилось к деревенскому быту, когда неожиданно в череду спокойных дней ворвалась надежда на возвращение богатства. Отец получил известие, что один из его кораблей, который он считал давно потерянным, благополучно прибыл в порт с ценным грузом на борту. Сообщалось также, что комиссионеры, воспользовавшись отсутствием купца, постараются нагреть руки за его счет, продав товар по заниженной цене. Этими новостями отец поделился с детьми, и те ни секунды не сомневались в скором окончании своего изгнания. Причем дочери проявили больше нетерпения, чем сыновья: они не считали нужным ждать подтверждения своих предположений и готовы были в тот же миг все бросить и уехать. Однако отец был более осторожен и просил их умерить пыл. Купец не мог покинуть детей как раз в ту пору, когда малейшая остановка полевых работ привела бы к серьезным потерям, но все же решился доверить уборку урожая сыновьям, а сам собрался в долгий путь. Дочери (все, кроме младшей) верили, что скоро снова будут жить на широкую ногу. Они воображали, что, даже если отцовского состояния не хватит на жизнь в их родном городе, его будет достаточно для переезда в какое-нибудь менее дорогое место. Несомненно, там они найдут хорошее общество, заведут поклонников и воспользуются первым же предложением замужества, которое к ним поступит. Позабыв невзгоды последних двух лет и мечтая чудесным образом попасть из грязи опять в князи, они посмели (ибо изгнание не вылечило их тяги к роскоши и щегольству) засыпать отца нелепыми поручениями. Дочери заказали себе драгоценностей, нарядов и головных уборов. Каждая стремилась в своей просьбе превзойти остальных, так что всей возможной выручки купца не хватило бы, чтобы удовлетворить их запросы. Красавица же не была рабой честолюбия и, будучи весьма рассудительной, сразу поняла, что, коль отец выполнит все заказы ее сестер, просить что-либо для себя уже бесполезно. Пораженный ее молчанием, купец прервал своих неугомонных дочерей и обратился к ней: – Ну же, Красавица, неужели тебе ничего не надо? Что тебе привезти? Чего бы ты хотела? Говори, не стесняйся. – Дорогой батюшка, – отвечала эта милейшая девушка, заключая отца в крепкие объятия, – я мечтаю о вещи более ценной, чем те подарки, которых пожелали сестры; просьбы мои ограничатся лишь ею, и я буду безмерно рада, если мое желание исполнится. Все, чего я хочу – ощутить радость, увидев вас вернувшимся в добром здравии. Такой бескорыстный ответ вызвал у старших дочек удивление и стыд. Они ужасно рассердились, и одна из них с горечью спросила от имени всех сестер: – Кем эта девчонка себя возомнила? Хочет выделиться своим напускным пафосом? Более дурацкий способ и придумать сложно. Однако отец, тронутый словами младшей дочери, не мог скрыть свое восхищение ее добротой; по достоинству оценив ее намерение не просить ничего для себя, он все же настаивал на каком-нибудь подарке. И, дабы успокоить враждебно настроенных сестер, добавил, что хороша обнова снову, и негоже юной девушке совсем не интересоваться модой. – Будь по-вашему, милый батюшка, – отвечала она. – Раз уж вы требуете, чтобы я о чем-нибудь попросила, то прошу вас привезти мне розу. Я обожаю эти цветы, но с тех пор, как мы поселились в этом краю, больше не могу любоваться ими. Подобная просьба не только выражала ее покорность воле отца, но и должна была уберечь его от лишних трат. Наконец, настал тот день, когда старик-отец должен был уехать. Во весь опор он мчался в город, куда звала его надежда вернуть утраченное богатство. Но не нашел он там то, чего ждал. Корабль-то прибыл, да только партнеры купца считали его давно умершим и забрали судно себе, распродав весь груз. Вместо того чтобы спокойно вступить во владение имуществом, которое и так принадлежало ему, купцу пришлось таскаться по судам и отстаивать свои права. Пройдя все инстанции, после более шести месяцев волнений и расходов он не стал богаче ни на грош. Его должники оказались неплатежеспособными, и он едва покрыл собственные издержки. Так пришел конец его мечтам о новой жизни. Вдобавок ко всем неприятностям, купец, дабы сберечь последние оставшиеся деньги, был вынужден немедленно возвращаться домой, хоть время и погода были самыми неподходящими. Ледяной ветер пронизывал до костей; казалось, старик умрет от усталости прямо на дороге. Но когда он понял, что лишь несколько верст отделяет его от дома - дома, покинутого им в погоне за ложной надеждой, в которую Красавица разумно не стала верить - силы вернулись к нему. Прошло несколько часов, прежде чем он добрался до леса; было уже поздно, но купец не думал останавливаться. Стемнело, мороз крепчал, снег засыпал старика с головой; он уже готов был распрощаться с жизнью, ибо не знал, в какую сторону ехать: дорога была безлюдной, хотя в лесу жило много народу. Единственным убежищем, которое он смог найти, стало старое дуплистое дерево, и он был безмерно счастлив укрыться в нем. Дерево защищало его от ветра – теперь жизнь старика была вне опасности. Невдалеке от хозяина нашел себе пристанище и конь, которого инстинкт привел к еще одному дуплистому дереву. Голод мучил купца; вой диких зверей, пробегавших мимо, заставлял его трепетать от страха. В таких условиях ночь казалась бесконечной. Мог ли он расслабиться хоть на минуту? Беды и тревоги не покинули его и утром. Не успел старик обрадоваться приходу дня, как на него свалилось новое испытание. Вся земля была покрыта толстым слоем снега; не видно было ни следов, ни дороги. Но после изнурительной езды и нескольких падений с лошади старик все же нашел некое подобие тропы, по которой он смог идти пешком.
Гостья Замка: Meronym В целом здорово, но к паре фраз все же придирусь. произнесла то, о чем думали остальные - кто такие эти "остальные"? Братья? Или все-таки "думала вторая (сестра)" Эта просьба - такая просьба этот отрезок пути беспокоил - Красавицу беспокоили эти считанные версты или все же вся дорога? "он не замечал расстояния, когда уезжал... но Красавицу столь долгое путешествие весьма сильно беспокоило..."
Meronym: Гостья Замка, спасибо за критику, если найдете еще непонятные места, пишите. У Планше в первой фразе сестры вообще не упоминаются, но, т.к. подарки просили только сестры, а не братья, я решила, что только их ответ Красавицы мог задеть за живое. Но, раз уж возникли непонятки, я изменила фразу про сестер. А в переводе Планше написано так: This answer was so unmistakeably disinterested, that it covered the others with shame and confusion. They were so angry, that one of them, answering for the rest, said with bitterness Отрывок про версты я, увы, поняла неправильно. Сейчас посмотрела перевод Эрнеста Доусона, там написано так: But when he found himself within a few leagues of his home - that home which he had never reckoned on leaving for the sake of running after empty hopes, which Beauty had shown her sense in distrusting - his strength returned to him. В связи с этим данный отрывок я тоже перевела по-другому (см. изменения в тексте). Эта просьба - подобная просьба.
Гостья Замка: Meronym спросила от имени всех сестер Все же какая-то неудачная фраза. Недовольных сестер всего две, и определения "всех" для них как-то многовато. Они ужасно рассердились, и одна с горечью спросила от имени обеих
полная версия страницы