Форум » Библиотека » "Берт Муррей" - моя повесть » Ответить
"Берт Муррей" - моя повесть
пакостная Бетти: Часть первая, глава первая[more] И теперь я, виконт Берт Муррей, сидел в охотничьем замке своего отца графа-генерала Дэвида Муррея, - место ссылки , куда он меня отправил. И читал заявление в газете, написанное моей последней невестой Оливией Лэндиг (Хармони сохранила для меня этот выпуск). "У меня трясётся рука, когда я пишу это заявление. Мистер Би, редактор, поначалу отказывался мне верить, но мне помогла служанка из дома Мурреев Кэт Нун, поручившаяся за меня и согласившаяся быть моей свидетельницей, а также религиозные чувства самого редактора сломили в конце концов его скептицизм. Я и сейчас дрожу от страха при одном воспоминании... Меня долго уговаривали ехать на смотрины к жениху - замуж мне совсем не хотелось. Я согласилась только после того, как меня клятвенно заверили в том, что у нас с молодым Мурреем общие интересы - он также увлечён музыкой и живописью, как и я. До сих пор женихи, с которыми меня знакомили как богатую невесту, смотрели на меня свысока и ничем, кроме денег моего батюшки, не интересовались. Нас с виконтом представили друг другу. Никакой аристократической надменностью от него и не пахло, когда он говорил. Мы говорили много о Моцарте, о том, как он начинал прелестным маленьким дитятей; говорили мы и о живописи - Берт даже прочёл мне свежую лекцию о новейшем способе создания картин маслом; напоследок он спел мне целую песню - такой сладостный печальный романс, аккомпанируя себе на фортепьяно. Играл он также прекрасно. Очаровательный молодой человек, подумалось мне. Одно было непонятно: почему весь разговор происходит за закрытыми дверями? Правда, мне говорили, что жених заколдован, когда представляли меня ему; но я не больно верила в эти суеверия. К тому же родители и гувернантка Бекки Крик уверяли меня, что виконт Муррей необычайно красив: стройный, высокий, чёрные кудри до плеч, огненно-синие глаза. Если он так красив, почему же он прячется за дверью? Отдав должное его музыкальному таланту, я попросила у него разрешения войти к нему в комнату. Тут голос его задрожал, и он стал уверять меня в невозможности сего шага; в ответ я заявила, что обязана видеть того, кому предстоит стать моим мужем - не с голосом же я пойду под венец, а с человеком... Под конец я стала умолять, и он не выдержал - приотворил дверь и вышел на порог. - Я здесь, мисс Оливия... - Что это?.. - громко спросила я, увидев его, а дальше я могла уже только кричать. На первый взгляд, Берт Муррей соответствовал описанию: высокий статный голубоглазый брюнет... Но в его наружности была деталь, от которой вся его красота меркла: его темнокудрую голову венчала пара длинных острых рогов, изогнутых наподобие серпа. - Берт! - вскричала графиня Виктория, появившаяся как будто из-под земли. - Берт, сыночек мой, зачем ты это сделал?! - Простите меня, матушка, - она так просила меня об этом, и я не мог устоять... - Но ты ведь знал, что она испугается... Сказать, что я испугалась - значит ничего не сказать. В смертельном ужасе я бросилась бежать по коридору, путаясь в своём кринолине с оборками. Я уже готова была выпрыгнуть в открытое окно, когда добежала до него - только бы спастись от этого страшилища, которое, я была в том уверена, сожрало бы меня, как Минотавр из греческих мифов. Но в последний момент меня подхватили чьи-то руки. Я была до того напугана, что снова закричала. Но, обернувшись, увидела, что это девушка моих лет - та самая девушка-служанка, Кэт Нун..." Эта встреча, встреча с мисс Оливией, и стала предвестием моей ссылки. [more][/more]
Ветер: Спасибо, прочел с интересом. Жаль что в спешке, много работы.
пакостная Бетти: "Стёрты до крови ноги, и плечи изныли, Долго шла я одна среди скал и болот. Белый месяц не светит, темно, как в могиле, На тропинке, где ночью сиротка бредёт..."1 Прошло два дня с того памятного визита Ив, - и вот среди ночи меня вдруг разбудил лай собак. Гил и Блюи были уже давно предоставлены самим себе, - также как и лошади, которых Хармони сразу выпустила из запертой конюшни. Но и кони, которые паслись целый день на воле, и оба пса, ловившие кротов и куропаток в окрестных лесах и полях, к вечеру всегда возвращались домой. Вот и в ту ночь Гил и Блюи, давно вернувшиеся с охоты, спали в конюшне вместе с лошадьми из-за сильного дождя. И вдруг они разом проснулись и подняли шум. Кони, разумеется, тоже проснулись и заржали в ответ. Значит, поблизости бродил кто-то чужой! Вскоре я и в самом деле услышал хруст сухих веток под ногами непрошеного гостя, несмотря на шум дождя. Мне как раз приснились какие-то разбойники в шелках и бархате, которые хотели забить плетьми бедную девочку; она бежала от них в леса, бежала среди ночи, через чащи и болота, и добежала до лесного замка - надежды на укрытие; разбойники - за ней... Не зная, кто бы это мог быть сейчас - разбойник или жертва, я поспешно зажёг свечи, схватил ружьё (у меня в моей спальне в Мидлвуде всегда было ружьё под боком), и хотя давно им не пользовался, нынче на всякий случай выпалил из окна. Приоткрыл окно да и выстрелил в воздух. Хруст веток под ногами сразу же стих. Я снова закрыл окно, из которого несло промозглым холодом, отставил в сторону карабин и собрался было снова лечь в постель... Но хруст веток под ногами вскоре возобновился, и вновь заржали и залаяли оба пса.. Тут я и вспомнил, что калитка накануне осталась незапертой. Вот непрошеный гость и пробился во двор...нет, то была гостья! От внимания ночной гостьи, разумеется, не мог ускользнуть свет в моём окне. И я услышал её робкий вопрос: - Ау! Здесь кто-нибудь есть? Голос незнакомки был чистым и звонким, но вместе с тем очень усталым и испуганным. Ответом ей был только собачий лай. Я молчал, потому что глубоко задумался. Если она просит помощи...я ни за что не отказал бы в помощи обездоленному, тем более бедной женщине или бедному ребёнку, и ранее суровый батюшка-генерал всегда посмеивался над моей сентиментальностью, "недостойной воина". Но я боялся заявить о своём присутствии девушке, дабы не пришлось, выйти и показаться ей...и напугать её своими рогами! Вот если бы Хармони...но я был уверен, что она спит сном праведных после дневных трудов (хоть я и сам отнюдь не сидел без дела...) Я ошибся: Хармони тоже проснулась от шума, поднятого собаками и лошадьми. Сперва её бормотание "Кого это принесло в такую собачью погоду?" - а потом и её торопливые шаги на крыльце. Услышав, что кто-то спускается с нашего крыльца, девушка приободрилась и принялась слёзно умолять впустить её хотя бы на одну ночь. В ответ Хармони принялась, в свою очередь, увещевать её говорить потише, и отогнала подбежавших Гила и Блюи. Тогда девушка торопливо заговорила: - Только не прогоняйте меня, умоляю вас! Если вы меня прогоните, я погибла! - Мне некуда деться, - продолжала она, - я весь этот путь прошла пешком...через эти чащи...по болотным кочкам...еле спаслась от этого разбойника...моего хозяина...и его жены... - Успокойтесь, моя милая, - увещевающе сказала Хармони, - я не только никуда вас не прогоню, но и окажу вам всяческую помощь, - мне кажется, вы хорошая и добрая девочка, - и от этих ваших разбойников вас тоже защищу. Можете в этом не сомневаться! - Я слышала, кто-то стрелял...так страшно... - Это, должно быть, хозяин ненадолго проснулся... - Хозяин?.. - Да, сударыня, - хозяин этой усадьбы, где я работаю. - Как вы думаете...ваш хозяин прогонит меня? - Что вы, моя сударушка! Никогда! Пойдёмте со мною! Затем я услышал, как Хармони ввела скиталицу в дом, и вновь ненадолго вышла; последнее, что я увидел в ту ночь, - то, как она на всякий случай окутала окрестности густыми клубами необыкновенного голубого тумана, с которым даже дождь не мог совладать. 1Песня Бесси из "Джейн Эйр", перевод Т. Казмичевой
пакостная Бетти: Ни моего Берта, а ёжика кудрявого из кукольной мультяшки: как Буслаев (как я теперь знаю) не мог стричь волосы*, так и ёжику не могли удалить кудри: они тут же отрастали заново. *Позже я почитала про Буслаева в Википедии: что у него ИМЕННО кровь шла при попытках стрижки.
пакостная Бетти: Три дня и три ночи после того я не видел той девушки, да и голоса её почти не слышал. Я знал, где Хармони поселила её - в одной из комнат, выходящих во внутренний дворик; она не раз входила в ту дверь и выходила оттуда при мне, - в то время я работал во дворике, так как после той ненастной ночи вернулись ясные солнечные дни; я знал, что в той комнате Хармони ухаживала за незнакомкой, и ни о чём не спрашивал фею. Она исполнила свой долг трижды: и предоставив кров измученной скиталице; и окутав окрестности защитной стеной волшебного тумана; и рассеяв его поутру, поскольку никаких следов возможных разбойников не нашлось. Когда же я глянул в окно утром четвёртого дня, то неожиданно увидел незнакомку у грядки. Аккуратно возделывая огород, она в то же время размышляла вслух. "Как странно!.. Эта добрая женщина как будто не сняла с меня моей промокшей одежды, а проснулась я совсем в другом платье! Вместо моего серого, засаленного и изорванного в кустах - вот это зелёное...новенькое и точно на меня с..." - О чём вы говорите, дорогая? - спросила Хармони, внезапно возникшая перед нею. - Ах, ни о чём... - незнакомка ошарашенно вскочила на ноги. - Уж коли вы желаете знать, откуда на вас это платье, - сказала Хармони, - этого я вам не скажу. Но знайте: у вас будет много платьев, и всё, чего ваша душа пожелает! - Господи, мэм, к чему такие хлопоты? Благодарю вас от всего сердца уже за то, что вы приютили, обогрели меня, и не прогнали! - Это был мой долг, сударыня. - Это вы так говорите, а я уже почти потеряла надежду на приют! Я в пути пробовала стучаться в разные дома, но отовсюду меня гнали прочь: никто не желал впускать оборванку вроде меня! И ведь то были простые крестьяне! Я потому и решила попытать счастья здесь, в особняке, что уже совершенно отчаялась...если бы и вы прогнали меня, мне осталось бы лишь помолиться Богу и умереть под кустом...вроде бы мало хорошего в жизни видела, а всё же страшно помирать, когда тебе нет ещё семнадцати лет... Девушка умолкла и схватилась за горло, - видимо, ей было трудно ещё так много говорить; Хармони поддержала её. - Ну, полно, душечка, хватит! Вам вредно ещё вести столь долгие разговоры, а тем паче огородами заниматься! Это моя обязанность, а ваша сейчас как следует отдохнуть, - негоже было вам, сударыня, вставать ни свет ни заря и за тяжёлый труд приниматься!
пакостная Бетти: - Но я всю жизнь занимаюсь тяжёлым трудом... - робко возразила девушка. - Дитя, - прервала её Хармони, - сейчас вам более пристало отдыхать и набираться сил, а кроме того, вы наша гостья. Поверьте мне, что я управлюсь гораздо скорее вашего. И фея отвела девушку в дом и продолжила работу над грядками, после которой она ещё успела смастерить для неё множество новых платьев; по окончании ленча Хармони приготовила ей ванну, а после порекомендовала ей выйти в сад в одном из них. *** Чтобы вернуться к прерванной работе над морским пейзажем, я должен был знать, вышла ли девушка. И я увидел её почти под самым моим окном! *** Утром на ней было зелёное зачарованное платье, нынче же - только что сшитое нежно-голубое в сиреневый цветочек. Кроме того, утром её волосы были закручены узлом, и я видел её со спины. Теперь же я впервые увидел её лицо; видение чистой красоты теперь предстало предо мной; всю её опутали золотисто-рыжие кудри, чей блеск казался прямо от солнца, а прекрасные серебристые глаза сияли, словно полуночные звёзды. И в ту самую минуту я был сражён наповал. *** Я вспомнил своих бывших наречённых невест, которые бежали от меня в прочь в неистовом страхе. Да-с, не пиши я мемуаров и не читай поставляемых феей газет - давно позабыл бы все их имена! Все их затейливые причёски тускнеют перед блеском кудрей этой юной юной девушки...такой прелестной и нежной...
Ветер: Be Our Guest!
пакостная Бетти: Позже к девушке вышла Хармони и спросила её: - Ну, как вы нынче чувствуете себя, сударыня? - Ради Бога, мэм, не называйте меня больше "сударыней"! Мне от этого так неловко... Я всю жизнь работала - сперва батрачкой у дяди и тёти, потом делала всю чёрную работу у дядиного кузена - отъявленного негодяя, ничуть на моего умершего дядю не похожего... И, наконец, то, что хотел сделать со мной этот злодей, и что его жена после замыслила... - при беглом упоминании об этом девушка вся содрогнулась. - Какая же я после этого сударыня? Зовите меня лучше просто по имени. - Но ведь я не знаю вашего имени до сих пор, - возразила Хармони. - Вы не сказали его сразу, а я посчитала, что не вправе требовать от вас ни имя назвать, ни тем более длинный рассказ сказывать в том состоянии, в каком вы сюда явились... - Ничего, мэм, я сейчас могу назвать вам своё имя. Я Мейми. Мейми Грин. Зовите меня просто Мейми. Мейми! Имя столь же нежное и кристальное, как она сама! - Тогда и вы уж не называйте меня "мэм". Я ведь тоже не представилась вам: меня зовут Хармони. Хармони Дарквуд. Зовите меня просто Хармони. *** Когда Хармони позвала Мейми к чаю и обе они ушли в дом, я поспешил вернуться к прерванной работе над картиной. На холсте было морское побережье с высокими седыми утёсами; словно облачённые в латы рыцари, скалы бестрепетно сражались с волнами; дождь брызг взметался выше их вершин. *** Но отныне эта картина перестала был быть просто пейзажем: теперь я приписал к одному из содрогаюшихся утёсов юную ундину, любующуся волновым простором. разумеется, у неё были разлетающиеся кудри цвета солнца, глаза цвета звёзд с бахромой пушистых ресниц и сочные розовые губы, нежные, как лепестки роз.
пакостная Бетти: Я почти забыл о том, что Мейми может увидеть мою картину и, возможно, узнает там себя... Но прежде картину увидели зоркие сокольи очи матушки, выражавшей своё восхищение приветственными кликами. Точно также она отнеслась и к появлению самой девушки в замке. Я знал, что незнатное происхождение гостьи матушку ничуть не смущает: недаром она любила простого пастуха, как любила его и до сих пор, поправ смерть любовью. Но неужели она надеялась, что наша гостья поможет нам обоим снять чары его матери? Памятуя, сколько у меня перебывало перепуганных невест, я не верил, что кто-то способен полюбить чудовище. Я даже попытался подавить в себе эту безнадёжную любовь к Мейми, но она становилась всё сильнее и сильнее. Всё же то была первая любовь, во цвете самых пылких лет; не знаю, было ли бы возможно остудить мой пыл, если бы Мейми покинула Мидлвуд, - он лишь больше разгорался, поскольку юная красавица была рядом...или почти рядом... Очарованный светом её серебристых глаз, который казался мне столь приветным, я уже помимо воли вставлял её в каждую новую картину; в лесных пейзажах Мейми шествовала нимфой, в луговых пролетала сильфидой над цветами.
пакостная Бетти: На самый лесной пейзаж, окружающий Мидлвуд, я теперь смотрел другими глазами. Ещё недавно я видел в нём лишь мрачные дебри с узловатыми мшистыми стволами, с беспросветными сводами переплетённых ветвей. Теперь же этот лесной массив таил свою особую прелесть для меня, а корни-подпорки представлялись мне жилищами сказочных эльфов. Я решил заняться, помимо живописи, ещё и лепкой, и установить фигурки эльфов в лесу, на золотящихся от солнца полянах, среди лиловых цветов шалфея и голубых колокольчиков, которые, казалось, звенели, стряхивая с лепестков росу по утрам. Эльфы и амуры замечательно вписались бы в эту прелесть. Затруднение состояло лишь в прозрении эльфа в будущей фигурке: ведь и в скульптуре могло выйти лицо Мейми, и ничьё другое. Да, я не просто познал цену живым краскам наступающего лета: мой взгляд был, ко всему прочему, затуманен любовью.
пакостная Бетти: В тот же день, когда я оставил свой пейзаж с ундиной в саду, Мейми в потёмках тайно вышла с метлой, чтобы подмести садовые дорожки. И когда её взгляд упал на картину...она всмотрелась в лицо ундины...у неё задрожали руки при виде глаз морской девы. - Хармони, что это? - спросила она почти в страхе у тихо подошедшей феи. Но Хармони поспешила прежде всего отвлечь девушку, а заодно и отнять у неё метлу. - Мейми, вы мне лучше скажите: зачем вы опять принялись за чёрную работу? - Но в мои обязанности всегда входило подметать дорожки в господском саду. И это было ещё самой лёгкой работой из всех моих... - А сейчас, милая Мейми, ваша обязанность - отдыхать и набираться сил. Я не позволю вам ничего делать в вашем состоянии: ведь у вас перенапряжён каждый нерв! Прошу вас, оставьте метлу - я сама подмету, и гораздо скорее вашего... *** Но время быстро пролетело - и юный организм гостьи справился с болезненной реакцией, вызванной выпавшими на её долю скитаниями. И тогда я приготовился выполнить решение, ранее созревшее у меня в голове: то было решение переселить Мейми в другую комнату.
полная версия страницы